- Еще, пожалуйста, еще, - прошу, когда терпеть становится невозможно.

- Таня… Танюша, - шепчет Семен, вызывая внутри щемящее чувство нежности. Казалось бы, я и так уже растаяла как зефирка. Но этот его мягкий тембр, мое имя в такой форме… - Давай, принцесса. Давай. Сейчас.

И даже это его обращение оказывается так к месту вкупе с взглядом, полным желанием и… нежности.

Снова нежности, мягкости и желания. Даже оргазм в этот раз другой. Более емкий, основательный. Словно мы переходим на новый уровень. Делаем это одновременно. Глядя друг другу в глаза.

Наши тела соприкасаются кожа к коже. И это идеально. Так, как и должно быть.

И лишь мельком отмечаю, что мы снова не использовали защиту…

- 20 Таня -

Сквозь мягкую дрему чувствую довольно настойчивые прикосновения. Горячая ладонь поглаживает мое бедро, поднимается выше, накрывает грудь и чуть сжимает ту.

Вздыхаю и устраиваюсь поудобнее, невольно подаваясь назад, чтобы тут же прочувствовать поясницей отчетливое мужское желание.

- Это такое доброе утро? - сонно бормочу, наслаждаясь ласками Терехова.

- Всего лишь нормальная мужская реакция.

Фыркаю на его самодовольство, но пока не спорю. Пусть еще потрогает так же приятно.

- И что, так каждое утро? Неважно, с кем просыпаешься? - все-таки не могу удержаться от вопроса. В голове еще туман, и мысли слишком медленные.

- Это что, ревность?

По голосу понимаю, что Семен ухмыляется. А его ладонь между тем спускается ниже, задевает живот и накрывает лобок, вынуждая раздвинуть ноги.

Сдавленно шиплю, когда его пальцы прикасаются между ног, надавливают, раздвигая складки.

- Ты на возбудителях, что ли? Опять хочешь?

- А ты против? - едва ли не мурлычет этот соблазнитель.

Прислушиваюсь к себе и понимаю, что, может, умом и не против, но вот тело… Ощущения и впрямь немного такие, не очень.

- Знаешь, мне бы перерыв небольшой, - осторожно намекаю на обстоятельства.

После того, каким был этой ночью Семен, я жду от него понимания в этом вопросе. Вот только он решает иначе. Его пальцы заходят с другой стороны, что называет, и с довольно четким намеком проходятся между ягодиц.

- Всегда можно решить вопрос иначе…

Чисто теоретически я не ханжа и понимаю, что бывает и вот такой вот секс. Но готова ли я к подобным экспериментам прямо сейчас? С Семеном?

Я не знаю.

- Хочешь закрыть гештальт?

Терехов хмыкает и мягко надавливает на колечко мышц.

- Тебе понравится, - говорит вместо того, чтобы ответить на вопрос. А я вдруг понимаю, что если это и правда так, то мне будет больно. Потому что, ну… Я как-то иначе его воспринимаю. А он? Все еще хочет просто унизить и отомстить?

- Я не хочу. Отпусти.

Я почти готова к тому, что Семен поступит в своей манере - подомнет под себя и продавит, взяв то, что хочет. Но в этот раз он поступает иначе - убирает руки, а я пользуюсь моментом и сбегаю в ванную.

Порезы все еще саднят. Так что мыться приходится осторожно. Ночью мы не заботились о них, увы.

Вода смывает сон, а вместе с тем возвращаются вчерашние вопросы и сомнения. Секс это, конечно, отлично. Но что дальше? Просто закрыть глаза на то, что произошло два года назад?

Я так не смогу. Нам надо разобраться, что же тогда случилось. Выяснить случайность это или же… Или же спланированная акция, в которой я стала невольным палачом для Семена.

Я верю в его искренность. И от того осознание собственной ошибки еще болезненнее.

Из ванной выхожу с твердым намерением поговорить и обсудить, как действовать дальше. Если это ошибка, я должна все исправить.

Одежду я, естественно, взять забываю, так что снова заворачиваюсь в полотенце и, заглянув в спальню, понимаю, что Семен уже ушел.

Ближе всего - кухня. Туда я и иду.

Вот только едва заворачиваю за угол вижу… отца. Он стоит и держит у виска Терехова пистолет.

- Папа? Семен…

- 21 Семен -

Я, естественно, рассчитываю на утренний секс. Это нормальное мужское желание. Но брать Таню силой и принуждать… Нет. Не после того, что между нами уже было.

Ее слова не дают покоя. Могла ли она не знать? Могла ли просто забрать документы, не подозревая, что они - липовые?

Черт знает. Воронцова выглядела очень убедительной. И когда ночью я увидел ее у дверей… Ведь хотел держаться подальше, но тут рубильник сорвало. А уж когда она без сомнений и раздумий разделась, да еще на колени опустилась…

Шансов устоять и просто уйти не было вообще.

Между нами какая-то уникальная химия, которая работает только с этой девушкой.

Ее отзывчивость, мягкость, искренность - все это так подкупало, что я снова поддался искушению. Захотелось другого - не просто жесткого траха, когда пользуешь тело под собой.

Захотелось сделать иначе.

Однако морок ночи прошел, теперь нужно решать, как быть дальше. Может, даже и хорошо, что она сбежала в ванную, давая мне время для маневра.

Нарезая хлеб, не могу отделаться от странного ощущения, что что-то не так. И буквально в последний момент успеваю заметить смазанное движение.

- Не дергайся, - хриплый мужской голос и металл у виска.

- Тебе могу посоветовать то же самое, - говорю, сжимая рукоять покрепче.

Воронцов, а это он, опускает взгляд и видит нож у своего паха. Тупой, грязный приемчик, который спасал меня пару раз на службе.

Ситуация патовая. Есть шанс, что он окажется быстрее, но ставки ведь высоки. И в этот момент в дверях появляется Таня. В одном полотенце…

- Папа? Семен…

Вижу, как Воронцов оборачивается к дочери. Стискивает зубы, видя ее внешний вид.

- Оденься! - рявкает на нее, и я пользуюсь этим мгновением, когда он отвлекается и быстро переставляю нож к его шее. - Ах ты…

- Папа, хватит! - кричит ему Татьяна. - Не трогай его!

- Серьезно? Ты вся в отметинах, словно продажная… - к счастью, он замолкает. Но я-то вижу, как бледнеет его дочурка. В ее глазах сейчас столько эмоций, что у меня так и чешутся руки подправить физиономию этому горе-папаше. Неужели не видит, что с ней?

- Ты тоже мамет подобное оставляешь! - вдруг заявляет она с вызовом. А я прямо восхищен. Надо же. Почему-то был уверен, что она подожмет хвост перед отцом. Все-таки Воронцов мужик довольно авторитарный. Наверняка и дома у него все по струнке ходят.

- Она - моя жена! - цедит он. - А этот… - бросает на меня презрительный взгляд. - Ты забыла, что он преступник?

- Хорошо, я оденусь. И мы спокойно поговорим. Ладно?

Похоже, с выдержкой у девчонки все, как надо. Даже неожиданно.

- Две минуты, - бросает Алекс.

- Но только если ты пообещаешь его не трогать.

- Ты, наверное, забыла, кто