Но к моей неожиданной радости послышались тихие шаги и шорох открываемой двери.

На пороге появилась средних лет, немного полноватая, что её нисколько не портило, в волосах с лёгкой сединой, как оказалось, экономка.

Выслушав мой сбивчивый рассказ о том, кто я и зачем явилась к милорду, она с вежливой улыбкой и печалью в глазах ответила, что граф сильно болен и уже давно никого не принимает. При этом улыбка её была такая понимающая и сочувствующая, что мне захотелось в следующее мгновение просто покинуть этот дом, дабы не тревожить старость. Но я словно почувствовала: что-то не так. В её взгляде промелькнул никак не согласовывающийся с образом милой пряничной дамочки, холод. И то, как она перекрыла нам проход, не позволяя даже заглянуть за широкую спину.

Неожиданно для себя, я настояла на том, чтобы хотя бы взглянуть на старика. В её поведение было что-то странное, мне не раз приходилось играть чужие роли, и сейчас где-то на подсознательном уровне ощутила некую наигранность. Стало тревожно и я твёрдо решила не уходить, пока не увижу графа.

Но экономка к нашему с Морисом (который к этому моменту уже стоял рядом) удивлению, с раздражением попыталась закрыть дверь перед самым носом. Я лишь возмущённо охнула, но такого хамства мой дворецкий не смог стерпеть. Поставив ногу в дверной проём, не дав ей захлопнуть, очень вежливо и непреклонно отодвинул от входа дамочку, и мне удалось через образовавшийся проём прошмыгнуть внутрь.

В доме царила полутьма и пахнуло сыростью и плесенью. Быстро сориентировавшись, рванула вверх по лестнице, если я не ошибаюсь, хозяйские комнаты должны располагаться наверху. Хорошо, что ещё не спустились сумерки и в вечернем свете могла различать дорогу. На втором этаже было ещё темнее, я надеялась, что найду комнату графа по свету свечи, но, увы, ни из под одной двери на этаже не пробивался даже слабый свет. Не осталось ничего иного, как заглядывать в каждую дверь.

Я спешила, ожидая, что ушлая прислуга последует за мной и сможет помешать моим поискам. Она была в своём праве, а я ворвалась в чужой дом. Бегать долго мне не пришлось, за ближайшей же дверью оказалась комната графа, в сумеречном свете еле разглядела в кресле сгорбленного старика. В это время его жилье уже должна была освещать хотя бы свеча. Но никто об этом не позаботился, что добавило ещё больше подозрительности.

Пока мне никто не помешал, зажгла свечу, стоявшую рядом на столике и поднесла её к сидевшему в кресле. Сердце на секунду сжалось от страха, когда показалось, что старик умер. Но в следующую минут он, тяжело вздохнул, поколебав пламя свечи и открыл глаза, и я облегченно опустилась рядом на корточки.

— Милорд? — позвала тихо, тронув за рукав.

Но он остался равнодушен к моему присутствию и прикосновению. Смотрел отрешённым взглядом перед собой. И было что-то неестественное во всем его облике.

— Я же говорила, что он болен, — донёсся из проёма двери возмущенный возглас.

Экономка стояла, уперев руки в бока и сверлила меня злобным взглядом, вся её добродушность рассеялась, как утренний туман. Её поведение и нежелание нас пускать, вызвало мои подозрения, а сейчас они подтвердились.

Глава 5

Присмотревшись к графу, отметила наряду с бледным, зеленоватый цвет кожи. Тусклый взгляд, одутловатое лицо. Странная сыпь на руках и затруднённое дыхание. Всё это конечно могло быть следствием затяжной старческой болезни. Вот только в купе со странным поведением экономки наталкивало на невесёлые мысли.

— Мне, кажется, милорд озяб, — жалостливо протянула я, прикасаясь к ладоням графа и не отвечая на язвительные слова прислуги. — Будьте добры, принесите плед и сделайте чаю.

Она дёрнулась, но осталась стоять на месте. Годами выработанная привычка звала повиноваться леди, только что-то её держало на месте. Может просто не хотела оставлять меня наедине с больным. А мне нужно было хоть как-то подтвердить свои догадки.

— Хорошо, — заявила я упрямо. — Тогда я это сделаю сама.

И быстро, пока она не успела опомниться, рванула вниз к кухне. Морис, оставшийся внизу в огромном холле, лишь проводил меня пробежавшую мимо удивлённым взглядом. Нашла я оную довольно быстро. Зажгла свечи и осмотрелась. Невольно мой взгляд упал на столик у окна и брови поползли вверх. Сервирован он был на одну персону, но не это поразило. На кухонном столе для прислуги находился явно графский серебряный сервиз. Тогда как в комнате самого милорда на прикроватном столике я заметила оловянную кружку.

Такая злость на меня накатила! Значит эта… не нашлось приличных слов для описания экономки, здесь изволит трапезничать с посуды явно хозяйского серебра, тогда как бедному старику подаёт чай из оловянных кружек. Возмущению моему не было предела.

Но это ещё не все. Обследовав ящики со специями, нашла именно то, что искала: сухие листья белладонны, сложенные в коробочку вместе с чаем. Стал понятен выбор посуды, если мне не изменяет память, серебро сразу же чернеет под воздействием яда.

Таааак! Это не просто воровство, здесь попахивает убийством. Если я хоть что-нибудь понимаю в травах, то милорда эта тварь травила уже давно, судя по его состоянию.

И у неё бы всё удалось, не заявись я сейчас.

Коробочку с чаем вернула на место и бегом припустила назад. Пробегая вновь мимо Мориса, остановилась.

— Морис, срочно зови стражей, — зашептала таинственно. — Здесь творится что-то страшное.

Я не боялась, что сюда может заявиться сам его сиятельство. Во-первых дом считался в пригороде, хотя и находился совсем рядом от городской черты. Да и по таким мелким делам, насколько я знаю, герцог не спешит выезжать. Самое страшное, что может случиться — это появится рыжик, но почему то верилось, что с ним я сумею договориться.

Проникнувшись моим серьёзным видом и общей обстановкой, дворецкий согласно кивнул, не задавая мне лишних вопросов, и сразу же отправился исполнять поручение.

Прикинув сколько ему понадобится времени чтобы разыскать стражников, а потом и привести, тяжело вздохнула. Надо будет отвлечь внимание экономки, дабы та чего не заподозрила. Придётся импровизировать.

Поднялась наверх, неслышно прошлась по коридору к нужной двери. Она была приоткрыта, так что хорошо было видно, что творится внутри.

С первого взгляда можно было подумать, что заботливая экономка просто взбивает подушки, дабы графу было удобнее сидеть, только сдаётся, она решила беднягу задушить. Подушка на лицо, и всё.

Я сразу же обнаружила своё присутствие, громко хлопнув дверью. Женщина вздрогнула, повернулась и демонстративно подложила подушку его милости под