– Ладно, – сдался Ваксиллиум, потянувшись к чашке с чаем. – Сколько было совершено ограблений?

– Восемь. Семь железнодорожных вагонов и самое последнее – театр.

– Четыре заложника?

– Ага. Во время трех последних ограблений. В одном из поездов взяли двух, одну – в театре. Все четыре – женщины.

– Их легче одолеть, – неторопливо проговорил Ваксиллиум, постукивая ногтем по чашке. И мужчины будут сильнее тревожиться, что женщин убьют в случае погони.

– Хочешь узнать, что было украдено? – спросил Уэйн, сунув руку в карман пыльника. – Я выменял список у одного из констеблей…

– Не имеет значения. – Ваксиллиум отпил остывшего чая. – Или, по крайней мере, бо́льшая часть украденного не имеет значения. Дело не в грабежах.

– Э-э… точно?

– Точно. Большая банда. В нее вложены деньги – большие деньги. – Ваксиллиум вытащил пулю и снова ее осмотрел. – Если бы им требовались финансы, они бы грабили перевозчиков золота или банки. Грабежи, скорее всего, нужны для отвода глаз. Если тебе требуются чьи-то лошади, иной раз лучше всего выпустить на волю его свиней. Пока он будет их ловить, ты успеешь удрать. Готов поставить деньги на то, что этим умыкателям требовалось что-то другое, что-то необычное. Может, предмет, который легко упустить из виду среди всего украденного. Или, возможно, на самом деле они занимаются вымогательством и планируют начать требовать деньги за защиту у горожан. Узнай, не связывались ли с кем-нибудь по этому поводу. Со мной не связывались, кстати. Если и это никуда не приведет, изучи заложниц. Одна из них, возможно, имела при себе то, что было истинной целью грабителей. Не удивлюсь, если окажется, что речь идет о скрытом шантаже.

– Но они ограбили несколько поездов, прежде чем начали брать заложниц.

– Да. И им это сошло с рук. Не было причин выдавать себя, грабя пассажиров, если они могли сбежать с грузом и беспрепятственно. Они ищут что-то другое, Уэйн. Доверься мне.

– Ладно. – Худощавый законник потер лицо, потом наконец-то сорвал фальшивые усы и сунул в карман. – Но скажи-ка, ты не хочешь узнать, в чем дело? Тебя это не грызет?

– Нет.

Это был не вполне правдивый ответ. Уэйн фыркнул:

– Я бы поверил, если бы у тебя глаз не задергался, дружище. – Он кивком указал на пулю. – Вижу, ты не предложил ее отдать.

– Не предложил. – Ваксиллиум сунул пулю в карман.

– И ты по-прежнему носишь метапамять, – констатировал Уэйн, кивком указывая на наручи, почти скрытые манжетами рубашки Ваксиллиума. – Не говоря уже о том, что ты по-прежнему держишь внутри рукава сталь. А еще я заметил на столе каталог оружия.

– У мужчины должны быть увлечения.

– Как скажешь, – проговорил Уэйн, потом шагнул вперед и постучал по груди Ваксиллиума. – Но знаешь, что я думаю? Думаю, ты ищешь повод не отпускать прошлое. Это ведь то, кто ты есть на самом деле. И никакой особняк, никакая женитьба, никакой титул ничего не изменят. – Уэйн коснулся полей шляпы. – Твоя судьба – помогать людям, дружище. Вот твое настоящее дело.

С этими словами Уэйн развернулся и ушел, задев плащом дверную раму.

Восемь часов спустя Ваксиллиум стоял у окна и следил за тем, как исчезают остатки умирающего дня. Свет потускнел, потом пришла тьма, но туман, увы, не появился.

«Какая разница? – мысленно спросил себя Ваксиллиум. – Ты же все равно будешь сидеть дома».

И все-таки хотелось, чтобы появился туман: в его присутствии становилось легче на душе, а мир словно делался лучше и понятнее.

Ваксиллиум со вздохом пересек кабинет, повернул выключатель – загорелись электрические лампы. Они все еще казались чудом – хотя Ваксиллиум знал, что в Словах Основания содержались намеки относительно электричества, – казалось по-прежнему невероятным, что людям удалось достичь подобного.

Он подошел к письменному столу дяди. Своему письменному столу. В Везеринге у Ваксиллиума был грубый, шаткий столик. Теперь он владел крепким, отполированным до блеска рабочим столом из мореного дуба. Сел, начал листать учетные финансовые книги Дома, однако очень скоро глаза начали перебегать к стопке газет на кресле. По просьбе Ваксиллиума их отобрала Лимми.

В последнее время он, как правило, газеты игнорировал. Сообщения об убийствах отвлекали и мешали сосредоточиться на делах. Разумеется, теперь, когда мысли об умыкателях прочно засели в голове, трудно будет забыть о них и заняться чем-то полезным.

«Я только гляну, к чему эта банда причастна, – сказал себе Ваксиллиум. – Чтобы быть в курсе текущих событий».

Что плохого в осведомленности? К тому же будет легче поддерживать светские беседы.

Ваксиллиум забрал стопку и снова сел за стол. Без труда нашел в свежей газете рассказ об ограблениях. В других газетах содержалось даже больше сведений. Ваксиллиум намекнул Лимми на умыкателей, и она раздобыла несколько выпусков, предназначенных специально для тех, кто коллекционировал все недавние происшествия с их участием. Эти газеты перепечатывали статьи недельной или даже многомесячной давности с указанием даты первой публикации историй. Подобные газеты, как понял Ваксиллиум, были популярны, поскольку их оказалось целых три, да еще от разных издателей. Похоже, очень многие хотели быть в курсе событий, которые пропустили.

Судя по датам перепечатанных статей, первое ограбление случилось гораздо раньше, чем предполагал Ваксиллиум. Семь месяцев назад, незадолго до того, как он вернулся в Элендель. Временной промежуток между первым и вторым исчезновением железнодорожного груза составлял четыре месяца. Термин «умыкатели» появился только после второго нападения.

Все ограбления оказались похожи, не считая последнего, в театре. Поезд останавливался из-за преграды на рельсах – первоначально ею было упавшее дерево. Позже из тумана появлялся вагон-призрак, который двигался навстречу. Поездная бригада в панике тормозила состав, но фантом исчезал.

Движение возобновляли, но, когда поезд достигал пункта назначения, один из вагонов оказывался лишенным всего груза. Люди приписывали всевозможные мистические силы грабителям, которые будто бы без особого труда умели проходить сквозь стены и запертые грузовые вагоны.

«Интересно, что за товары они украли?» – подумал Ваксиллиум, хмурясь.

В отчетах о первой краже ничего об этом не говорилось, хотя и упоминалось, что груз принадлежал Августину Текиэлю.

Текиэль – один из богатейших Домов в городе, располагался во Втором октанте, хотя новый небоскреб строился в финансовом квартале Четвертого октанта. Ваксиллиум снова перечитал статьи, потом просмотрел газеты, выискивая в них любые упоминания о первом ограблении до того, как произошло второе.