— А что я, по-твоему, должен был сделать? — спросил Эрик. — Выпотрошить его, как лосося для засолки?

— Ты мог бы подождать, пока я…

— Не ты правишь замком Каменного Кольца, госпожа моя, — холодно перебил ее Эрик. — Здесь хозяин — я.

— Это так, — сказала Кассандра со слабой улыбкой. Эрик шумно выдохнул.

— Я чту твою мудрость, Кассандра, но я больше не принадлежу тебе, и ты не можешь мной распоряжаться, как каким-то оруженосцем.

— Верно. Все так и должно быть.

— Хорошо, что хотя бы в этом у нас согласие. — Эрик произнес это с улыбкой. — Раз уж сделано то, что сделано, что ты предлагаешь теперь?

— Попробовать повлиять на события так, чтобы они вели к жизни, а не к смерти, — отрывисто сказала Кассандра.

Эрик пожал плечами.

— Смерть всегда следует за жизнью. Такова уж природа жизни. И смерти.

— А природа моих пророчеств такова, что они сбываются.

— Так или иначе, требования пророчества не выполнены, — сказал Эрик.

— Он явился ей из…

— Да, да, — нетерпеливо перебил Эрик. — Но ведь она не отдала ему свое сердце, душу и тело!

— Не могу сказать про душу и тело, — возразила Кассандра, — но сердце ее уже принадлежит ему.

Эрик бросил на Эмбер удивленный взгляд.

— Это правда?

— Я лучше кого бы то ни было понимаю все три условия — пророчества, — сказала Эмбер. — Все три остаются невыполненными.

— Может, и надо его выпотрошить, как лосося, — пробурчал Эрик.

— Смотри, как бы ты при этом и себя не выпотрошил. — Вид у Эмбер при этих словах был невозмутимый, хотя в душе никакого спокойствия она не ощущала.

— Как это так?

— Тебе надо быть на севере, оборонять Уинтерланс от норвежцев. Но если тебя здесь не будет, то замок Каменного Кольца захватят твои кузены.

Эрик посмотрел на Кассандру.

— Тебе без всяких прорицательниц хорошо известны притязания твоих кузенов, — сухо произнесла Кассандра. — Они были так уверены, что леди Эмма умрет, не зачав Роберту наследника, что уже начали драться между собой за то, кому достанется Каменное Кольцо, Морской Дом, Уинтерланс и все остальные владения Роберта.

Эрик молча посмотрел на Эмбер.

— Дункан думает о себе как о могучем воине, — сказала ему Эмбер. — Он мог бы сослужить тебе немалую службу.

Она взглянула на Эрика из-под полуопущенных ресниц, стараясь понять, действительно ли он слушает, или просто делает вид. Узнать это она могла бы, только прикоснувшись к нему. В лунном свете его глаза затаенно, по-волчьи светились.

— Продолжай, — сказал ей Эрик.

— Дай ему время поправиться. Если память к нему не вернется, он присягнет тебе.

— Значит, ты думаешь, что он — вольный рыцарь, сакс или скотт, и хочет поступить на службу к какому-нибудь могущественному лорду?

— Он был бы не первым рыцарем, ищущим твоего покровительства.

— Что верно, то верно, — пробормотал Эрик. Кассандра хотела было опять возразить, но Эрик остановил ее.

— Я дам тебе две недели, а сам за это время постараюсь что-нибудь узнать о его прошлом, — сказал Эрик, обращаясь к Эмбер. — Но только если ты мне ответишь на один вопрос.

Эмбер затаила дыхание.

— Почему тебя так заботит, что случится с этим человеком, которого ты зовешь Дунканом?

Спокойствие, с которым были произнесены эти слова, никак не вязались с напряженным взглядом Эриковых глаз.

— Когда я дотронулась до Дункана… — начала Эмбер, но продолжать не смогла.

Эрик молча ждал.

Эмбер стиснула руки, засунутые в длинные, просторные рукава платья, и стала лихорадочно думать, как сказать Эрику, что у него в руках, быть может, один из самых искусных воинов, когда-либо рожденных смертной женщиной.

— У Дункана нет совсем никаких воспоминаний, — медленно заговорила Эмбер, — однако я готова поклясться своей душой, что он — один из самых великих воинов, когда-либо державших в руках меч. Считая и тебя, Эрик, кого люди называют Непобедимым столь же часто, как и Колдуном.

Кассандра и Эрик обменялись долгим взглядом.

— Если Дункан будет на твоей стороне, ты сможешь оберечь земли лорда Роберта от норвежцев, норманнов и кузенов вместе взятых, — сказала Эмбер без всякого выражения в голосе.

— Возможно, — ответил Эрик. — Но боюсь, что твой великий темный воин принадлежит Доминику ле Сабру или Шотландскому Молоту.

— Может быть и такое. Но не будет, если память к нему не вернется. — Эмбер глубоко вздохнула. — Тогда он твой.

Воцарилось молчание, пока Кассандра и Эрик обдумывали то, что сказала Эмбер.

— Какая жестокая маленькая женщина, — произнес Эрик с усмешкой. — Из тебя получился бы отличный ловчий сокол.

И он захохотал.

Кассандра даже не улыбнулась.

— А ты уверена, что память к Дункану не вернется?

— Нет, не уверена, — ответила Эмбер.

— Что же будет, если это случится? — спросила Кассандра.

— Он окажется либо другом, либо врагом. Если он друг, то у Эрика будет рыцарь с неоценимыми достоинствами. Разве ради этого не стоит пойти на риск?

— А если он враг? — спросил Эрик.

— Тогда на твоей совести, по крайней мере, не будет трусливого убийства человека, сраженного ударом молнии.

Эрик повернулся к Кассандре.

— Что скажешь ты, госпожа моя?

— Мне это не нравится.

— Почему?

— Из-за прорицания, — резко ответила она.

— Что же я, по-твоему, должен сделать?

— Отвезти его подальше на Спорные Земли и оставить там нагого — пускай сам спасается, как может.

— Нет! — воскликнула Эмбер не раздумывая.

— Почему нет? — спросила Кассандра.

— Он принадлежит мне.

Ярость, прозвучавшая в нежном голосе Эмбер, ошеломила остальных. Эрик искоса взглянул на Кассандру. Та смотрела на Эмбер так, будто видела ее впервые.

— Скажи мне, — осторожно заговорила Кассандра. — Когда ты прикоснулась к нему, на что это было похоже?

— На восход солнца, — прошептала Эмбер.

— На что?

— Это было как восход солнца после ночи — долгой, как само время.

Кассандра закрыла глаза и перекрестилась.

— Я должна просить совета у своих рунных камней, — сказала она.

Эмбер с облегчением вздохнула и перевела на Эрика засветившиеся надеждой глаза.