— Кстати о врагах, — сказал Селенг. — Отправим нашего повелителя отдыхать в Верхнем мире.

И повернулся к манулу. Кот замяукал, юркнул к выходу и выскочил из кибитки.

— Что же, кот оказался умнее людей, — Селенг отдал халади сановнику. — Пусть живет.

Все помолчали. Муга-шад лежал лицом вниз и судорожно двигал руками.

— Жаль, сакханский ковер испачкали, — заметил Судани. — Теперь не отмоешь.

— Ничего, скоро отправимся в поход на бахмана, — ответил Селенг. — Наберем кучу новых подстилок.

Гвардейцы бори неподвижно стояли в карауле перед входом в кибитку каана. В кустах вопил степной кот.

* * *

На следующий день ябгу Судани и начальник бори Селенг поссорились на заседании совета. Не могли договориться, кто станет кааном даркутов. Часть сановников приняла сторону Судани, часть выступила за Селенга. Другие остались в стороне. Вспыхнула вражда. Ябгу объявил Селенга вне закона, а тот отделился от Ташт-и-Даркут, и провозгласил себя кааном новой державы.

В стране даркутов началась смута.

Тем временем на площадке перед кибиткой каана Линха пышно расцвели яблони и заколосилось просо.

В селение Кейир путник приехал вечером. Белое светило Тэйанг уже село за горные вершины, а голубая Амай спряталась за красными тучами.

Селение укрылось среди гор. К нему вела тропка от дороги, по которой ходили караваны. Путник уже три дня ехал через хребет Газгерд верхом на бизоне по кличке Малыш, потому что был слишком мощным для обычного гаура. На каждом плече всадника мог сесть взрослый человек. За спиной висел тяжелый боевой молот. К седлу приторочены доспехи из стали. Одежда пошита из львиной шкуры.

Сегодня бизон весь день шел вверх к перевалу по извилистой горной дороге и очень устал. Всадник заметил селение и решил остановиться на ночь.

Всадника звали Босат. Он родился в даркутском роду аваров шестнадцать зим назад. Его отец был главой тэйпа, и звали его Джуни. Когда Босат только родился, Джуни убил горного льва, нападавшего на бизонов. Затем Джуни вырезал сердце льва, смешал с кровью хищника и скормил новорожденному сыну. С тех пор к имени Босата добавилось прозвище Сердце льва. Через год Джуни погиб во время охоты на пещерного медведя, а на тэйп напали даркуты из соседнего племени. Взрослых мужчин и подростков перебили, женщин взяли в наложницы, а детей усыновили.

В девять лет Босат попал в лагерь Иргилэ. Пройдя пятилетнее обучение, он не стал возвращаться в приемный тэйп, а отправился наемником в Стальной легион. Восемь лет Босат воевал в составе легиона, дослужился до тысячника, но затем во время пьяной ссоры разбил молотом голову одному из командиров. Пришлось уйти. Сейчас Босат «Сердце льва» ехал через горы в империю Радзант, чтобы вступить наемником в когорту Черного орла.

В селении Кейир стояла глухая тишина. Даже собаки молчали.

Маленькие дома лепились друг к другу на крутых горных склонах и стояли по обеим сторонам тропки. Стены и крыши были сложены из камней, обмазанных глиной. В темных маленьких окнах всадник заметил осторожные лица сельчан.

— Эй! — закричал Босат. — Выходите. Я не трону вас.

Маленькие камешки шуршали под копытами бизона. Некоторые камешки слетали с тропки и катились по склону. Где-то далеко внизу шумела горная речка.

Из домика слева от тропы вышел старик с длинной белой бородой. Одет он был в длинный серый кафтан из шкуры горного козла. На ногах носил мягкие сапоги. Мелкими шажками старик подошел к пришельцу.

— Мир тебе, путник. Меня зовут Хамгерд. Будь гостем в моем доме.

— Благодарю, — Босат слез с бизона и пошел вслед за стариком к домику. Малыша отвел к стойлу в тесном помещении рядом с домом. Расседлал, вытер, дал воды и корма.

Постоял перед домиком с доспехами в руках. Светило Амай уже скрылось за горами. Быстро темнело и холодало, изо рта при дыхании шел пар.

Босат пригнул голову и вошел в домик.

Внутри горел светильник с козьим жиром. Жена Хамгерда, старушка в светлом холщовом платье, с полосатым фартуком, с платком на голове жарила на печи лепешки.

В домике было три комнаты. Трапезная у входа, дальше спальня за перегородкой и чуланчик.

— Садись, поужинай, — сказал старик.

Босат положил доспехи у стены и уселся за стол. Под ним скрипнул стул. Босат взял ложку, принялся за обжигающую похлебку. Старушка поставила на стол глиняное блюдо с ароматными лепешками. Босат поел, откинулся на спинку, открыл горлышко рога, отпил хмельной напиток из меда и рисовой муки. Налил хозяевам в глиняные чашечки:

— Угощайтесь.

Снаружи совсем стемнело. Старушка закрыла окна ставнями.

— Что это у вас так глухо, Хамгерд? — спросил Босат чуть погодя. — Все попрятались по домам, как суслики по норам.

Старик вздохнул.

— Боятся люди.

— А что случилось?

Старик посмотрел на окно.

— Может, не стоит говорить о плохом на ночь глядя? Накличу беду на головы.

Старушка возразила:

— Не думаю, что наш гость боится страшных историй.

— Это верно, — сказал Босат. — Я их сполна насмотрелся.

Старик отпил медового хмеля и сказал:

— В начале весны с гор пришло ужасное существо. Одноглазый див по прозвищу Тоубогоз. Он убил всех мужчин, способных драться. Затем собрал жителей и сказал, что каждую неделю мы должны отдавать ему ребенка на съедение.

— Да он лакомка, — сказал Босат.

Старик тускло посмотрел на гостя.

— У тебя нет детей?

Босат покачал головой.

— Не знаю, может, те женщины, с которыми я встречался, зачали от меня. Я их потом не видел. А вы что же? Согласились?

— А что нам оставалось?

— Погибнуть в драке с этим чудищем, чего еще? Или уйти.

— Мы пробовали. Он догнал и перебил половину жителей. Заставил вернуться.

— Какой, однако, злодей. А правитель области? Почему не послали войска?

— Люди правителя появляются только тогда, когда нужно собрать налоги. Он сказал, что пришлет воинов, но пока никого не было.

— А еще Тоубогоз грабит проходящие караваны и убивает охранников, — пожаловалась старушка.

— Занятный парень этот ваш див, — сказал Босат и зевнул. — Где можно прилечь, почтенный Хамгерд? Я весь день в пути и валюсь с ног.

Старушка постелила возле печи. Босат встал из-за стола и сказал:

— Вы это, уважаемые хозяева, не держите на меня зла. Я наемник, дерусь за деньги. У вас с золотом не густо, как я посмотрю. Не могу взяться за вашего шалуна.