На замок действительно напали, подумала она. Голова раскалывалась от боли и казалась набитой ватой. Сегодня ночью во второй раз в жизни она потеряла все.

После нападения она три часа бродила в горах, следуя меткам на камнях, которые указывали путь посвященным. Непростое занятие, так как в темноте едва можно было что-то различить. Наконец она все же достигла убежища, приготовила себе место для ночлега и еще долгое время размышляла, прежде чем наконец заснуть.

Теперь она чувствовала себя совершенно разбитой.

Лара нащупала зажигалку и зажгла свечу, стоявшую в пустой бутылке на земле. Но свет едва ли сделал пещеру уютнее. Ее окружали голые каменные стены. С потолка беспрерывно капала вода, собираясь в большую лужу. Стены тоже были влажными. Несмотря на одеяло, Лара дрожала от холода.

Она бросила взгляд на наручные часы. Без десяти пять. Она спала меньше часа. Неудивительно, что голова трещит, устало подумала она.

Она встала и вытащила из одной из множества пластиковых коробок походную плитку, спиртовку фирмы «Эсбит». Из другой коробки достала консервную банку и открыла ее перочинным ножом. Чуть позже над маленьким очагом задымился густой суп. После теплой еды Лара почувствовала себя несколько лучше.

Она только собралась снова лечь, как услышала снаружи шум. Некоторое время она лежала неподвижно, внимательно прислушиваясь, но, не считая непрерывно капающей воды, сейчас было все спокойно.

Вероятно, животное. Или ветер.

Она подумала, что может подойти к двери и выглянуть наружу в ночь, однако решила не рисковать. И на всякий случай, чтобы проникающий сквозь щели двери проблеск света не привлек внимание нежелательного посетителя, задула свечу.

Укрытая мраком, она выжидала. Снова возник шум, на этот раз совсем близко. Внезапно дверь распахнулась, и луч света карманного фонаря ослепил Лару. Защищая глаза и прикрывая лицо рукой, она вскочила, собираясь броситься на незваного гостя. Но в этот момент он сам себя осветил. И Лара узнала Эммета Уолша.

Напряжение свинцовым грузом спадало с ее плеч. Лару захлестнула радость неожиданной встречи. С рыданием она бросилась в объятия Эммета.

Долгое время оба просто стояли, как отец и дочь, счастливые оттого, что нашли друг друга. Наконец Лара взяла себя в руки. Она снова зажгла свечу, и они с Эмметом уселись на кровати.

— Я думала, тебя завалило, — вымолвила она дрожащим голосом.

— Мне повезло… много больше, чем остальным. Они все мертвы. — Эммет слабо улыбнулся, но Лара видела, как он страдает.

«Неудивительно, — подумала она. — Крепость Лейли-Касл была его родиной. Орден значил для него много больше, чем для меня. Большинство членов ордена я видела лишь раз или два в жизни, а для Эммета они были самыми близкими людьми на свете».

— Теперь нас осталось всего двое: ты и я, — сказал он. — И возможно, Энтони Нангала, если только его не убили уже несколько дней назад. Мы должны его найти.

— Давай, только сначала поспим, — отозвалась Лара, хотя больше не чувствовала себя усталой. — Отдохнув, решим, что нам делать дальше.

Эммет кивнул.

Пока он вынимал из коробки одеяло и устраивался с ним поудобнее на скрипящем деревянном топчане, Лара обратила внимание на рукопись. Эммет положил ее на стол — тонкую тетрадь в потрескавшемся кожаном переплете, на которой была нарисована печать ордена. Роза и меч, скрещенные друг с другом.

— Что в ней такого важного, что ты рисковал из-за нее своей жизнью? — спросила она.

Он подал ей рукопись. На ощупь она оказалась неожиданно тяжелой и прохладной. Запах ударил в нос, слегка затхлый, но тем не менее не неприятный. Рука Лары скользнула по переплету. Древняя вещь, часть истории. Ей показалось, что от рукописи исходит не только аромат давно ушедших времен, но и некая сила. Аура. Словно каждого, кто к ней прикоснется, рукопись могла перенести на более высокую ступень сознания. Чувство, охватывающее верующего после посещения храма, когда душа принимает слова Господа. Чувство, возвышающее и одновременно вызывающее робость и сомнения, достоин ли он такого откровения.

— Эта рукопись относится к началу двенадцатого столетия, — пояснил Эммет. — Текст написал основатель нашего ордена, французский крестоносец Робер де Монфор. Это история воина, который обнаружил, что бьется не на той стороне. В этой рукописи заключены основные принципы нашего ордена. В ней наша душа.

Лара снова взглянула на кожаный переплет манускрипта и вдруг подумала, как мало она знает о корнях ордена. Она пожалела, что заинтересовалась этим только теперь, когда почти никого не осталось в живых.

— Я могу почитать ее? — спросила она.

— Она написана на старофранцузском языке, — ответил Эммет.

— Ты сможешь ее перевести для меня?

Эммет кивнул, взял в руки тетрадь в кожаном переплете и осторожно раскрыл. Когда он погрузился в чтение, его потухшие глаза снова оживились.

1105 год от Рождества Христова

Сейчас, когда я пишу эти строки, ночь. Из окна своей каморки я вижу стены и башни близлежащего города, чьи очертания выделяются на фоне освещенного луной неба. Иерусалим! Слово, которое заставляет почтительно преклонить колени христиан всего мира. Иерусалим, город Давида и Соломона. Иерусалим, Священный город.

Я закрываю глаза, и словно пелена покрывает мою память. Пелена умиротворения и счастья. Я пытаюсь забыться, но мне это не удается. Потому что, как только я вновь открываю глаза, предо мною встают страшные картины, будто навечно выжженные в моей душе. Шесть лет прошло с тех пор, но мне кажется, что все случилось только вчера. Хотя я ежедневно прошу Всемогущего о прощении и давно посвятил свою жизнь служению Ему, я буду, наверное, вечно страдать от своих грехов. Воистину я много грешил.

Строки, что я доверяю этому пергаменту, — как просьбу о прощении и свидетельство моего очищения — ни один летописец никогда не повторит. Из поколения в поколение будут передавать из уст в уста, что освобождение Иерусалима было актом единения христиан. Все будут верить, что крестовый поход состоялся во имя Господа.

Но они ошибаются. Бог не хотел этой войны, ее захотели люди из плоти и крови. Приорат Сиона, названный по имени часовни на берегу Соммы, где посвященные заключили свой договор. Я сам был частью этого тайного ордена демонов.

Все начиналось в 1093 году от Рождества Христова, когда Петр Амьенский, называемый Пустынником, вернулся из своего паломничества в Святую землю. В Иерусалиме, как он потом сообщил, он узнал от одного монаха тайну: местонахождение той чаши, которую пригубил Иисус из Назарета при последнем причастии и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь нашего Спасителя — das sang réal, кровь Царя, — когда тело Христа было снято с креста. Sang réal. Saint Graal. Святой Грааль.