Все так просто. Ловишь цель на мушку да плавно нажимаешь на курок. Словно играешь в войну.

Они еще не успели ни рвануть вперед, ни, напротив, отступить, когда в проеме ворот появился гвардеец. Уж их форму ни с какой другой не спутать. Увидел студентов, на миг застыл со вскинутым автоматом. Показалось: выстрелит, но солдат вдруг махнул левой рукой. Мол, быстро сюда!

– Пошли, что ли? – спросил Чачу.

Было бы обидно схлопотать порцию свинца от своего. Но Турс демонстративно закинул автомат за спину и решительно двинулся к гвардейцу.

– Рин, шевели ножками! Останешься один!

Гвардеец был постарше любого из студентов. Пальца с курка он не убирал, продолжая выцеливать приближающихся парней.

– Что здесь происходит? Пленные? – Рядом с первым гвардейцем вырос другой с офицерскими нашивками. – На кой нам они?

– Пока не установил, господин лейтенант. Но, судя по всему, гранатометчик – их работа.

– Осмелюсь доложить! Бывший действительный рядовой Девятой бригады Боевой Гвардии Турс! Нахожусь в запасе. До недавнего времени – студент Высшей технической школы.

– Как здесь оказались? – Лейтенант пытливо посмотрел на троицу.

– Пытаемся вырваться из города, господин лейтенант!

– Оружие откуда?

– На хонтийский дозор нарвались. Вон они лежат, – Турс кивнул назад.

– Кто с тобой?

– Тоже бывшие студенты, – произнес Бат.

– Ладно. Идите за мной.

Пришлось выйти прямо на улицу, под свист пуль.

По середине проезжей части, вращая башенкой, медленно полз бронеход. Еще один «рысенок» двигался подальше. Вдоль стен домов, почти прижимаясь к ним, перемещались две редкие цепочки гвардейцев. Каждая из них старалась контролировать окна на противоположной стороне. Все в полном соответствии со статьями боевого устава.

– Давай!

Они подбежали к идущему за «рысенком» пожилому офицеру. Лицо гвардейца было изуродовано старым шрамом, наискось пересекавшим щеку почти от правого глаза и до скулы.

– Господин ротмистр! Разрешите доложить! Встретили трех студентов. Наших. Один – гвардеец запаса. Они смогли овладеть оружием. Убрали гранатометчика, пытавшегося ударить из той подворотни. Утверждают, что хотят выйти из города. Разрешите взять с собой?

– Точно студенты? – Ротмистр внимательно осмотрел всех троих. – Но на кой вы мне нужны, скажите-ка! Тут науки совсем другие. Мне бы раненых своих вытащить, а не штатских спасать.

Впереди грохнул взрыв. Студенты инстинктивно присели.

– Вот я о том же, – деловито сообщил ротмистр. Сам он даже не вздрогнул.

– Господин ротмистр! Я – действительный рядовой Гвардии! – напомнил Турс. – Гвардейцы бывшими не бывают. Лишь на службе, в запасе и на пенсии, как говаривал мой командир полковник Дрым. Еще добавлял – и четвертое состояние – могила.

– Ты знал Дрыма? – встрепенулся ротмистр. – Ну что ж… Только с нами легко не будет. Капрал Богулу!

Давешний гвардеец объявился немедленно, словно только и ждал вызова к командиру.

– Возьми этих троих в свою секцию. Но последи за ними. Если что, сам понимаешь…

Понимал не только капрал. Студенты прекрасно поняли недосказанное. Шел бой, разбираться в подробностях было некогда, и ротмистр оказал им максимально возможное доверие, взяв с собой, но одновременно приказав в случае чего уничтожить на месте.

Обижаться не стоило. Хонтийцы вполне могли попытаться забросить своих людей к гвардейцам. Ротмистр был просто обязан обезопасить своих бойцов от любых случайностей.

– Слушаюсь! – Богулу четко козырнул и повернулся к невольным новобранцам. – Что делать, знаете? Наша шеренга – правая. Задача – контролировать окна на другой стороне, не давая противнику возможность вести огонь. Проморгаете – рискуете стать покойниками. Главное – выстрелить первым. Разбираться станем потом. Да не с пистолетом в бой идти!

Это уже к Рину, вертевшему в руках трофей.

– Подожди! – Капрал подскочил к бронеходу, заглянул в приоткрытую дверцу, что-то сказал и извлек оттуда автомат с запасным магазином.

Дальше пришлось впрячься в нелегкую армейскую службу всерьез. Продвигались с боем, медленно, стараясь прикрыть две бронированные машины от гранатометчиков и в свою очередь получая от них помощь огнем.

Движение не прекращалось ни на миг. Лишь ускорялось иногда, да замедлялось – значительно чаще. Весь процесс зачисления новых бойцов тоже прошел на ходу. Не велика проблема, чтобы из-за нее останавливаться под огнем.

Труднее всего приходилось головным секциям. Им приходилось заглядывать во все дворы, зачищать их в случае необходимости, вести бой на перекрестках и в промежутках между зданиями. Чачу видел, как двое пронесли раненого гвардейца, уложили в бронеход и сразу помчались на свое место.

Но доставалось и остальным. Хонтийцев нельзя было назвать дилетантами в военном деле. Кое-кто специально прятался в квартирах и на чердаках, чтобы затем нанести ущерб основной колонне.

Несколько раз Бат видел в окнах на противоположной стороне каких-то людей, стрелял в них в полном угаре, даже не зная результата. Менял магазин, вновь всматривался в каждое окно… Раз сверху буквально рядом с ним свалились осколки стекла. Это уже действовали бойцы из той секции, которая шла по другой стороне. Еще немного – и стеклянное крошево обрушилось бы на Бата. Обидно получить ранение не от пули. Гвардейцы все были в касках, а Чачу вообще не имел головного убора. Хорошо хоть, страх куда-то полностью исчез еще в схватке с патрулем, как реальное восприятие окружающего, и все происходящее казалось не то сном, не то откровенным бредом.

Улица заворачивала. Головные секции залегли, кто-то от них побежал к идущему за бронеходом ротмистру. Тот выслушал, что-то крикнул, затем заскочил в «рысенка». Боевая машина взревела, рванула вперед к самому повороту. Ее пушка открыла беглый огонь.

– Гранатомет! – К Чачу подскочил капрал Богулу, требовательно протянул руку.

От глупых вопросов Бат удержался. Гранатомет отдал сразу, едва понял, чего от него хотят. Откровенно говоря, из этого оружия он никогда не стрелял, лишь теоретически был ознакомлен с ним. А что такое теория в бою?

Капрал побежал вперед. Бат видел, как непосредственный начальник припал на колено, приложился к трубе, выстрелил…

Потом Чачу сам достиг поворота и увидел причину некоторого переполоха. Хонтийцы успели обойти отряд по какой-то боковой улице, а может, заранее расположились здесь за импровизированной, теперь уже наполовину разгромленной баррикадой из всякого хлама. Живых за ней уже не было.

Вид мертвых тел не вызвал никаких эмоций. Валяется кто-то, и пусть. Лишь бы не мешался под ногами. Единственное, что отметил Чачу: наряду с уже привычными ополченцами в полувоенном одеянии, тут лежала пара хонтийских солдат. Но новостью сей факт давно не являлся.