Я зажигаю сигарету, наблюдая, как она тлеет медленно. Оседает пеплом на подоконник. Медленно и необратимо. Так же медленно во мне уверенность поселяется, что я сама себя накрутила. Халиду в конце девяностых лет пятнадцать было, может двадцать. А Цербер намного раньше ведь появился, не с именем, но с властью.

Вряд ли в десять лет Халид смог бы город на колени поставить.

В пятнадцать – может быть.

В двадцать – точно.

Он стержень, кремень, привыкший, чтобы его приказам подчинялись. Это в каждом движении читалось, не нужно было даже в слух произносит. Как идёт уверенно, смотрит цепко. Этот мужчина может в чужой дом завалиться, и никто не скажет слова против.

Халид легко мог бы власть держать. Он и держит, под чужим началом. С каждой минутой мне всё больше кажется, что я облажалась. Подалась панике, потому что не готова была. Все проще оказалось, и сложнее.

Теперь нужно думать, как выбираться из тех проблем, в какие я сама себя загнала.

– Я подъехал, - проверяю время, убеждаясь, что Лука заявился на пятнадцать минут раньше. – Поднимусь, пока собираешься.

– Конечно. Номер квартиры…

– Я знаю. Сейчас буду.

Бросаю телефон на кровать, вздыхая. С тем, как быть с моим якобы парнем, тоже пора решать.

Летаю по квартире, стараясь всё в порядок привести. Приличные девушки, пока к ним парень поднимается, убирают всё лишнее. Я же хаос навожу. Вываливаю часть одежды на кровать, оставляю кружку с недопитым кофе на столе. Делаю всё, чтобы квартира выглядела обжитой.

Я тут провела два дня безвылазно, но всё равно чувствовала себя гостей. Обычно я тут появлялась только во время встреч с Лукой. Придерживалась легенды о девочке с периферии и не приглашала к себе. Но в этот раз мужчина даже не спрашивал, а поставил перед фактом.

– Что за перемены? – спросил с порога, даже не здороваясь. Но вручил букет роз, оставляя смазанный поцелуй. – Непривычно, но тебе идёт.

– Спасибо, мне ещё немного осталось.

Касаюсь выпрямленных волос и не знаю, с чего решила поменять образ. С моими кудрями было сложно что-то сделать, но сегодня мне захотелось. Словно ещё одно напоминание, что сейчас я не Ада. И всё будет происходит не со мной, а с другой девушкой.

Так легче немного.

Спокойней.

Просто зритель в первом ряду.

– У тебя… уютно.

Лука внимательно обводит взглядом квартиру, поджимая губы. Старается не показать, насколько ему не по душе подобная обстановка. Отклеивающиеся обои, маленькая прихожая и сбитая штукатурка на кухне. Я когда-то жила в подобной, когда только вышла из детдома. Государство не спешило выдавать мне жильё, а выплат, скопленных за несколько лет, едва хватало на маленькую комнату, которую мы делили напополам с Яном.

Обещала себя, что никогда в подобный дом не вернусь. Я вырвалась, настроила жизнь, оплачивала съемную квартиру с новым ремонтом и любимой кофемашиной. И вот, опять, оказалась всё там же, где была семь лет назад.

– Прости, я не успела убрать. Не думала, что ты поднимешься. Я сейчас.

– Успокойся, - Лука ловит меня в свои объятия, утягивая на кровать. Букет рассыпается по полу, но это никого не волнует. – Я в условиях и хуже жил. Но мне не нравится, что ты тут живешь.

– Ну а где ещё? Могу вернуться в родной город, но вряд ли ты будешь это рад.

– Не буду, - подтверждает, оставляя поцелуй на ключице. – Ты же вроде нормально получаешь в своем салоне, чтобы снимать что-то лучше.

– Лучше во всю зарплату?

– Ну запонки ты мне не из дешевых подарила.

Лука поднимает руку вверх, демонстрируя, что действительно носит мой подарок. Скромный, но даже мою зарплату неплохо подрезал. Что уж говорить об администраторе в маленьком салоне красоты.

Опускаю взгляд, кусая губы. Вот и разговор, которого я так ждала. Планировала и репетировала каждое слово.

– Адель, блин. Не говори мне, что ты спустила на запонки всю зарплату.

– Не всю, - смотрю из-под ресниц, задерживая дыхание. – Только часть. Большую.

– И насколько большую?

– Намного большую?

– Дурная, - Лука посмеивается, пуская мурашки по коже. Ощущение, что мы действительно парочка. Просто завалившаяся на кровать, без подводных камней. – И нахрена ты это сделала?

Потому что советовали в какой-то книге о том, как заполучить олигарха. Глупая книга, на самом деле, да и Лука олигархом не был. Но идея показалась интересной и легкой.

– Так, ладно, нам, видимо, пора поговорить.

– О чём? – подбираюсь, хотя догадываюсь, о чем пойдёт речь.

– О твоем содержании.

– Я тебе не девочка по вызову, чтобы на содержании быть.

Слетаю с кровати и скрещиваю руки на груди. Немного забавно, что именно это я хотела от Халида. Содержание, уверенность, что буду рядом с ним достаточно, чтобы получить доступ к делам Цербера. Но с Халидом я была больше Адой, чем Адель.

Адель любит деньги и роскошную жизнь, но себя – больше. Тем более, что это её первые отношения с успешным мужчиной. Глупая, наивная, не понимающая, как принимать подарки от мужчин. Сплошная невинность, которая так нравится Луке во мне.

– Я и не говорил такого. Не истери, детка. Я хочу, чтобы ты жила в нормальных условиях. Это проблема?

– Нет, наверное, но…

– Вот и всё. Моя девушка не будет жить в таких условиях.

– А где будет? – улыбаюсь чуть смущенно и, почти, не играю. Лука потрясающий.

– Выберем, когда вернемся от Халида. Собирайся, нам пора.

Но я ещё не догадываюсь, что после сегодняшнего вечера мне не придётся с Лукой решать.

Мне больше вообще ничего не придётся решать.

– Здравствуй, дорогой, - Шамиль улыбается во все тридцать два. Всего на секунду отпускает свою жену, чтобы пожать руку. После опять утягивает. И не скажешь, что ему эту девушку отец навязал. – У тебя тут настоящая крепость. Не был у тебя с тех пор, как…

– Мой прошлый дом взорвали. Этот, зато, с бассейном.

– Ну ради этого стоило переезжать.

Друг, почти брат, кивает осторожно. Трусы сплошные вокруг, боящиеся говорить о том, что меня пытаюсь убрать через день. Цербера – ещё чаще. Часть работы, предусмотренный риск.

Ещё с самого начала привык, что каждый пытается глотку перегрызть. В любой области так, только в моей – откровенно. Не таится никто, понимаешь, что пуля в спину от любого может прилететь. Поэтому спиной ни к кому и не поворачиваюсь.

А так развлечением стало, очередной игрой. Выжить, предателя найти, разобраться. Ни я, ни Цербер не прощали предательства. Ошибок тоже. И всё равно находились слабоумные, которые тешились надеждой выиграть.