Девушку одолевало желание выпустить бурлившую внутри силу, чтобы превратить корабль сельтаро в груду щепок. Сделать так, чтобы он без следа исчез в темном и бурном море.

Не обращая внимания на удивленный взгляд капитана, она развернулась и зашагала к собственной каюте. Открыла дверь и, не раздеваясь, рухнула на узкую жесткую койку. И только здесь позволила Тьме завладеть собой, провалилась в полное туманных видений беспамятство.

Когда выплыла из него, было утро. В иллюминатор проникали тусклые лучи рассвета, на своей койке Гундихар храпел так, что дрожала борода. Сивушный запах давал понять, что вчера гном основательно набрался, а примесь навозной вони – что забыл оставить обувку снаружи.

В приоткрытый иллюминатор врывался шум волн.

Саттия встала, помассировала нывшие виски и причесалась. Умывшись над тазом, по отражению в зеркальце определила, что выглядит нормально, и после этого выбралась в коридор.

Для начала решила заглянуть к Бенешу, узнать, что с ним.

Дверь негромко скрипнула, в щели показался столик с погашенной лампой и какими-то склянками. Затем девушка услышала шаги, и глазам ее предстала сердитая физиономия корабельного лекаря.

– А, это вы, – сказал он по-эльфийски. – Заходите.

Бенеш спал или просто лежал с закрытыми глазами. Он выглядел почти как раньше, вот только в лице его появилась странная прозрачность, словно верхний слой плоти лишился цвета, стал подобен стеклу. Побеги на переборке казались завядшими, но на потолке красовалась парочка свежих, а в углу торчала настоящая елка, усаженная шишками.

Запах хвои перебивал все остальные.

– Как он? – шепотом спросила Саттия.

– Ничего, – так же ответил лекарь. – Вроде все понимает, но язык его не слушается. И силу свою он пока не…

Бенеш открыл глаза, и на мгновение девушке показалось, что они светятся мягким бело-зеленым огнем. Но видение тут же пропало, а сверху, с палубы, даже скорее с мачты, донесся истошный вопль:

– Корабли!

– Похоже, там неприятности, – сказала Саттия. – Я нужна наверху. Приглядите за ним, ладно?

И, не вслушиваясь в ответ, она выбежала из каюты Бенеша.

Залетела к себе, поспешно схватила лук и принялась вытаскивать из мешочка на поясе тетиву. Когда та заняла свое место, девушка подскочила к Гундихару и как следует врезала кулаком ему в бок.

Гном захрипел, открыл бездумные, в красных прожилках глаза.

– Чего ты… э? – спросил он.

– Вставай, борода, там намечается драка, – ответила Саттия, вслушиваясь в топот на палубе, в резкие команды капитана.

– Гундихар фа-Горин любит драки, только бы вот сейчас… эх, клянусь кулаками Лаина Могучего…

Саттия не стала слушать похмельную болтовню. Она поправила волосы и выбежала в коридор. Спустилась по трапу и увидела, что по палубе мечутся матросы, нахмуренный капитан стоит у мачты, а рядом с ним замер Вилоэн тар-Готиан, облаченный в доспехи и шлем.

– О, мессана, – сказал он с улыбкой, заметив девушку, – вы решили помочь нам? Ваш лук не будет лишним…

– Хотелось бы еще знать, в кого стрелять. – Саттия подошла к сотнику и капитану.

– Вон они. – Вилоэн тар-Готиан указал на север.

Горизонт закрывали облака, белые, точно лебяжий пух. На их фоне выделялась горбатая гора островка, похожего на окаменевшего кита, и силуэты двух галер, что шли наперерез кораблю сельтаро. Видно было, как весла месят поверхность моря, как ветер надувает паруса.

Приглядевшись, девушка различила на них знакомый герб – крылатая рыба и над ней – молот.

– О боги, слуги Тринадцатого… – проговорила она.

– Да? – спросил капитан. – Вот как их зовут? По слухам, это корабли нового хозяина Закатного архипелага.

– Может быть, все обойдется миром? – Вилоэн тар-Готиан козырьком приложил ладонь ко лбу. – Или мы сможем оторваться?

– Ветер слабый, так что шансов нет. А они идут наперерез, и это значит, что собираются атаковать.

– Ладно, – вздохнул сотник. – Сделаем все, что можем.

И он, коротко поклонившись, зашагал к носовой надстройке, в которой обитали воины-сельтаро.

– Где враги? Сейчас я намылю им шеи! – На трапе появился Гундихар, взъерошенный, перекошенный, но с воинственно торчавшей бородой и «годморгоном» в могучей лапище. – Кто эти ублюдки?

– Ты с ними уже сражался, – ответила Саттия. – Вот только боюсь, что намылить шею будет сложно.

Гном засопел, прищурился, но разглядеть, что за суда идут им наперерез, не смог. Различил лишь два ползущих по волнам пятнышка, определил, что это вроде бы галеры, а остальное домыслил.

– Опять эти рожи, – буркнул он недовольно. – В прошлый раз мы с ними намучились. Ох, что сегодня будет…

Из облаков на востоке выглянуло солнце, по волнам побежали золотистые блики. «Доблесть предков» чуть повернула и накренилась, чтобы поймать ветер. Галеры с крылатой рыбой на парусах добавили хода. В тот момент, когда на палубе появился Вилоэн тар-Готиан со своими воинами, над передней из них поднялось облако красноватого дыма. И поползло вперед, все набирая скорость, нацеливаясь на пытающееся уйти от погони судно эльфов.

– Проклятье, – сказал капитан. – У них есть колдун, и они решили одолеть нас магией, не подходя близко…

Тар-Готиан строил воинов на кормовой надстройке. Эльфы готовили к стрельбе ростовые луки, мощные и тяжелые. Из такого при удаче можно пробить таристерский и даже гномий доспех, послать стрелу почти на полмили.

Лук Саттии рядом с ними выглядел игрушкой.

Девушка подумала, не пустить ли в ход силу Тьмы, но после недолгого колебания решила, что обойдется без нее. Справится своими силами, даже в том случае, если придется сражаться за собственную жизнь.

Облако приблизилось, стало ясно, что оно невелико, не больше сарая, и что внутри сверкают белые зарницы.

– Это чего? – недоуменно вопросил Гундихар, когда оно пошло вверх.

Облако коснулось такелажа, раздалось протяжное шипение. По вантам и реям побежали огоньки, а один из парусов начал тлеть. Пламя неспешно двинулось вниз, темный дым потянулся к светлеющим небесам.

– Раны моря! – выругался капитан. – Вот ублюдки!

И он бросился в сторону кормовой надстройки, на ходу выкрикивая команды.

Матрос у штурвала принялся резко его выкручивать. «Доблесть предков» круто накренилась, так что угольки, обрывки тлеющей парусины и горящих канатов полетели за борт.

– Как бы не вышло так, что тут без нас все закончится, ха-ха, – в обычном смешке гнома веселья оказалось не больше, чем в погребальном плаче.

– Они не допустят… – Саттия вцепилась в фальшборт, чтобы не упасть, и глянула вверх, туда, где подобно обезьянам метались по реям матросы и с шелестом скручивались паруса.