– Как это – три? – удивился Леонид.

– Есть возраст паспортный, есть физический и есть психологический. И у подавляющего большинства людей они не совпадают.

– И у меня тоже?

– Вы яркий пример. Ваш паспортный и физический возраст пока примерно равны – пока, я подчеркиваю! А психологически вы значительно моложе самого себя. Как минимум лет на десять-пятнадцать.

– Забавно. А чем он измеряется, этот ваш психологический возраст?

– В науке – соотношением самореализованности и планов на будущее. Но в жизни скорее остротой ощущений, широтой интересов, готовностью к переменам, к открытиям, постижению нового… Да просто желанием жить.

Эти слова заставили Леонида задуматься.

– Знаете, отчасти вы правы, – проговорил он после паузы. – Иногда я действительно чувствую то, что вы описали, – мне хочется что-то узнавать, жить шумно и бурно… Но иногда, вот как сейчас, например, я чувствую себя безнадежно старым и усталым…

– А вы встряхнитесь, – предложил Артем, пригубив свежевыжатый морковный сок.

– Как?

– Взгляните на все по-новому. Найдите какое-то впечатление или занятие, которое вас по-настоящему увлечет, внесет свежую струю, поможет пережить сильные ощущения и бурный выброс адреналина: волнение, страсть, азарт. Конечно, это должно быть нечто позитивное.

– Например?

– Все зависит от вашего характера, от ваших пристрастий.

– Но что именно?

– Да что угодно, лишь бы вас встряхнуло. Прыжок с парашютом, игра на бегах, коллекционирование, какой-нибудь новый вид секса…

– Как это – новый вид секса? – Голубев даже не сразу понял, о чем речь.

– Ну, что-нибудь остренькое, чего раньше не пробовали, но всегда хотелось. Садо-мазо, анал, групповушку, девочек каких-нибудь экзотических – китаяночек, мулаточек или толстушек…

– Я поразмыслю над вашими словами, – проговорил Леонид и кинул взгляд на часы.

По дороге домой он действительно много думал о словах Артема. Ни один из предложенных инструктором вариантов «психологического встряхивания» ему не подходил. Коллекционером Голубев уже был, с увлечением собирал зонты, и это занятие ему нравилось, но не вызывало в душе той страсти, которую, как ему было известно, испытывали многие его собратья по хобби. О прыжках с парашютом и прочих экстремальных видах отдыха не могло быть и речи – это, безусловно, очень волнующе, но категорически запрещено ему врачами. Что же касается игр на бегах и прочего тому подобного, то такие вещи Леонида не увлекали. Очевидно, весь отпущенный ему природой запас азарта он вполне успешно реализовывал в бизнесе.

«И что там осталось? – спросил он себя. – Ах да. Остается секс…»

Надо сказать, что само это слово вызывало у Леонида, воспитанного в патриархальной семье, где даже упоминать о таких вещах было не принято, некоторое смущение. Голубев считал, что есть любовь, семья, бывают интимные отношения между мужчиной и женщиной, но говорить об этом и тем более распространяться о подробностях неприлично. А секс – это уже что-то стыдное, из области порнофильмов. Достойные люди и тем более порядочные женщины такими вещами не занимаются.

Образ жизни у Леонида все эти годы тоже был под стать воспитанию. Сауны с проститутками и тому подобные расслабухи, принятые в тех кругах, где он вращался, вызывали у него брезгливость, и он старался держаться от таких вещей подальше. Длительное общение с постоянной и привычной партнершей было для Голубева куда предпочтительнее отдельных встреч, и при этом у него практически никогда не бывало нескольких женщин сразу – не то что одновременно в одной постели, а просто даже параллельных свиданий. Если завязывались новые отношения, Леонид считал себя обязанным прервать старые – иначе, с его точки зрения, это было бы непорядочно по отношению к обеим. После Валечки, а если быть честным с самим собой, то после Ксении, он уже навсегда потерял возможность влюбляться и сходился с женщинами, руководствуясь лишь здравым смыслом и симпатией, и это заставляло его испытывать в глубине души чувство вины. Ведь каждая женщина, какой бы практичной и циничной она ни стремилась казаться, по натуре своей очень ранимое и романтичное существо, мечтающее о том, чтобы ее любили… И перед всеми своими подругами Леонид испытывал некоторую неловкость оттого, что не может дать им чувств, которых они жаждут и, чаще всего, заслуживают.

Что касается самого процесса интимной близости, то и тут Голубев был весьма консервативен. Только после развода научился заниматься любовью при свете; такие изыски, как, например, оральный секс, освоил совсем недавно. А до, как выразился Артем, анала дело и вовсе не дошло. Положа руку на сердце, Леониду давно хотелось бы такое попробовать, он читал и слышал от знакомых, что это придает ощущениям необычайную остроту, но сделать подобное предложение своей подруге, даже такой свободной и раскрепощенной, как Инна, он никогда бы не решился. Нет, конечно, для женщины это просто оскорбительно!.. Внезапно так захотелось чего-нибудь, как назвал Артем, остренького, что нижнюю часть тела даже свело судорогой. Сколько лет он уже не испытывал подобных ощущений?

Леонид поймал в зеркале заднего вида собственный взгляд и досадливо отвернулся. «У тебя лицо похотливого самца, – мысленно сказал он своему отражению. – Даже хуже того – старого сладострастного сатира». Но разбуженное словами инструктора воображение упрямо не хотело сдаваться и подсовывало сознанию яркие картины, одна бесстыднее и соблазнительнее другой.

Голубев пару раз глубоко вздохнул, взял лежащий рядом на сиденье мобильник и набрал номер Инны.

– Привет! Как ты?

– Ужасно замерзла! – промурлыкал в трубке ее голосок. – И машина у меня сегодня не завелась…

– Да, резко похолодало… Но, надеюсь, нам это не помешает сегодня увидеться?

– Хочешь пригласить меня поужинать?

– Котенок, ну ты же знаешь, что я теперь не ем после шести.

– Я думала, ты уже отказался от своей диеты.

– Только на праздники. А теперь вновь возвращаюсь к ней. Так ты приедешь?

– Когда?

– Да хоть прямо сейчас. Я так соскучился…

– Ну хорошо, только что-нибудь на себя накину и вызову такси. Жди, скоро буду!

Разумеется, это «скоро» затянулось, как и положено у женщин, на несколько часов. Леонид весь извелся в ожидании, и едва Инна появилась на пороге, холодная и румяная от мороза, тут же снял с нее шубку и потащил в спальню.

– Что с тобой, котик? – кокетливо хихикала она. – Я тебя сегодня не узнаю, ты такой… темпераментный… Да подожди ты, колготки порвешь!

Он торопливо раздел ее, попутно освободившись от своего халата, положил на спину и овладел ею в традиционной позе, которую в народе как только не именуют… Двигался, тяжело дыша, случайно поднял голову, бросил взгляд в зеркало… и буквально ошалел от увиденного. Там, в резном дубовом оформлении, также занимались любовью на широкой кровати отражения его и Инны. Но там девушка стояла на четвереньках, а сам Голубев, пристроившись сзади, явно осуществлял тот самый анал, который ему в реальной жизни так ни разу и не удалось попробовать. Более того, собственное отражение посмотрело на него, подмигнуло и вернулось к своему занятию.