– Бедная Бет, – сочувственно промолвил Том. – Неужели на твоем жизненном пути не встретилось ни одного нормального человека? Я не имею в виду только мужчин.

– Нет, почему же? – возразила Элизабет. – У меня есть три подруги, они очень хорошие девушки – добрые, надежные, отзывчивые. Но беда в том, что они живут в Питтсбурге и я общаюсь с ними в основном по переписке. А здесь, в этом огромном холодном Нью-Йорке, я так одинока… – Она жалобно шмыгнула носом.

Том приподнял кончиками пальцев ее подбородок.

– Эй, что это еще такое? – с притворной строгостью проговорил он. – Уж не собрались ли мы пуститься в слезы? Нет, дорогая моя, так дело не пойдет! У нас намечена на сегодня совсем другая программа, и я не позволю тебе отступить от нее. А если тебе хочется выплакаться на груди старого друга, то мы наметим это мероприятие на какой-нибудь другой день.

Элизабет рассмеялась.

– Знаешь, Том, ты действительно прирожденный врач, – сказала она, поглядывая на него с уважением и легким смущением. – Ты умеешь поднять дух. Думаю, твоим пациентам очень легко и комфортно в твоем присутствии.

– А тебе? – спросил он, пристально глядя ей в глаза.

– Мне тоже. Но только не тогда, когда ты на меня так смотришь!

– Как?

– Так, словно хочешь высветить все мои мысли и чувства. Иногда у тебя бывает… какой-то рентгеновский взгляд, – с улыбкой пояснила Элизабет. – Ты будто просвечиваешь человека насквозь. Наверное, это профессиональное, да?

– Наверное, – чуть подумав, ответил Том. – Ведь по лицу человека почти всегда можно определить, болен он или здоров. Да и о характере можно узнать многое.

– А вот я никогда не умела читать по лицам, – вздохнула Элизабет. – И очень часто обманывалась в людях.

Том мягко привлек ее к себе и ласково чмокнул в лоб.

– Выше нос, Бет! – бодро скомандовал он. – В самом деле, что ты корчишь из себя жертву судьбы? Ты молодая, красивая, у тебя еще вся жизнь впереди. Иди вперед и не оглядывайся на прошлые ошибки.

– Ты так думаешь?

– Конечно. Ну что ж, еще по бокалу шампанского – и в путь?

– Да, пожалуй, – согласилась Элизабет. И вдруг, пристально посмотрев на Тома, огорошила его странным заявлением: – А у тебя, оказывается, вовсе не серые глаза!

– А какие же?

– Морские! – выпалила Элизабет. – Не серые и не зеленые, а что-то среднее между ними. Цвета морской волны! Очень красивого, необычного оттенка.

– Хм! В самом деле?

– А разве ты не знал? Посмотри на себя внимательно в зеркало. – Элизабет подвела Тома к высокому трюмо в углу гостиной. – Ну? Теперь ты видишь? Что ты смеешься?

– Да так, – улыбнулся Том, – просто мне забавно, что ты делаешь из этого давно известного факта открытие.

– Так ты знал, что у тебя морские глаза?

– Ну разумеется.

– А зачем тогда делал вид, что не знал?

– Было интересно за тобой наблюдать. Действительно, Бет, так странно, что ты, столько со мной общаясь, не знала, какого цвета у меня глаза!

– И правда глупо, – смущенно рассмеялась Элизабет. – Наверное, я очень ненаблюдательный человек.

Том отрицательно покачал головой.

– Нет, Бет, дело совсем не в этом. Просто ты никогда не присматривалась ко мне. Поэтому и не знала, какие у меня глаза. Ты лишь знала, что они светлые, и все.

Он вдруг вскинул голову и в упор посмотрел на нее: долгим теплым, ласкающим взглядом, и Элизабет внезапно стало жарко. Не отрывая глаз от ее вспыхнувшего лица, Том положил руки на плечи Элизабет и начал медленно склоняться к ней. Судорожно глотнув воздух, Элизабет закрыла глаза и с отчаянно бьющимся сердцем ждала того, что последует дальше. Вскоре она почувствовала на своей щеке теплое дыхание Тома, и ее губы невольно раскрылись навстречу его приближающимся губам. Застыв в напряженном ожидании, Элизабет ждала поцелуя: такого же упоительно прекрасного, как тот, что был три дня назад. Но вместо этого Том вдруг отстранился.

– Извини, Бет, – сказал он спокойным, почти невозмутимым голосом. – Я немного увлекся. Ну что, едем в «Шахерезаду»?

– Да-да, конечно, – торопливо пробормотала Элизабет. И, чтобы скрыть смущение, а главное, непонятное ей самой разочарование, засуетилась в поисках пальто.

Они приехали в «Шахерезаду» к самому началу шоу. Огромный шелковый занавес медленно раздвигался, и на сцену выплывали танцовщицы. Они были в пышных юбках лазурного цвета с золотым шитьем, державшихся на линии бедер, и таких же бюстгальтерах. Шеи, запястья и щиколотки танцовщиц были увешаны золотистыми украшениями, мелодично позвякивавшими при каждом движении. А на головах у танцовщиц были установлены высокие хрустальные светильники, так сказать, своеобразные головные уборы.

– Как красиво! – восхищенно проговорила Элизабет, садясь за столик неподалеку от сцены, который Том заказал заранее. – И музыка тоже приятная. Не быстрая и громкая, как я ожидала, а какая-то мелодичная, чувственная.

– Вначале вечера здесь всегда не очень шумно, чтобы клиенты смогли спокойно сделать заказ и пообщаться, – пояснил Том. – А потом, когда они напьются, начинаются более жаркие танцы и более громкая музыка.

– Да, продуманная политика, – усмехнулась Элизабет.

Вслед за танцовщицами на сцену вышел индиец с удавом, которого он лихо обматывал вокруг шеи и пояса под испуганные возгласы зрителей. Затем появился фокусник. Он то выпускал голубей из рукавов просторного халата, то извергал изо рта огонь, а танцовщицы проходили через это огненное кольцо, оставаясь живыми и невредимыми. Потом фокусник спустился в зал и начал проделывать всякие хитроумные номера с клиентами. Элизабет так бурно реагировала на его штучки, что он обратил на нее внимание. Подойдя к их столику, он поклонился Элизабет на восточный манер и попросил у нее какой-нибудь предмет. Элизабет дала ему кольцо. Фокусник покрутил кольцо в руках, а потом поднес его ко рту и… проглотил. Однако не успела она прийти в себя от такого неожиданного оборота дел, как фокусник попросил Тома заглянуть в верхний карман его пиджака. Том запустил руку в карман и, к неописуемому восторгу Элизабет, достал оттуда ее кольцо.

– Как он это сделал?! – изумленно воскликнула Элизабет. – Он же даже не подходил к тебе! Ей-богу, не подходил!

– Да шут его знает, – пробормотал Том, недоуменно разводя руками. – Наверное, какой-то профессиональный трюк.

– Нет, но я все-таки хочу понять, – настаивала Элизабет. Она уже была навеселе, и ее так и тянуло на всякие шалости и безумства. – Давай подкупим его и попросим объяснить!

– Боюсь, у нас ничего не выйдет, – со смехом возразил Том. – Иллюзионисты нелегко раскрывают свои секреты. Особенно те, которым хорошо платят. А в «Шахерезаде», думаю, заработки немалые.