Девчонка пару секунд хлопает глазами, а потом снова садится на стул, закинув ногу на ногу.

— Ну давай. Удиви меня.

— Меня зовут Женя…

— Это я уже слышала, — перебивает.

— … твой отец пару дней назад подобрал меня на дороге… — понимаю, как это звучит, когда девушка выгибает бровь. — Я убегала по лесу от парня и его друзей, которые… хотели меня обидеть. А твой отец меня спас.

— Папа как обычно, — подкатывает глаза.

Я сомневаюсь, стоит ли ей знать все эти подробности, но как ещё ей объяснить моё пребывание тут?

— А потом так сложились обстоятельства, что жить мне в общежитии было небезопасно, и твой папа предложил пока остановиться в его квартире. Я думаю, это совсем ненадолго.

— То есть ты не спишь с ним?

— Нет! — качаю отрицательно головой. — Конечно, нет.

Я вообще ни с кем не сплю, так-то. Кот под боком, когда домой приезжаю, не считается.

Девчонка ещё несколько секунд смотрит с недоверием, а потом вдруг заметно расслабляется. Будто шарик сдувается, и её лицо становится куда более приветливым.

— Я Ксюша, — представляется уже более миролюбивым тоном. — Просто родители развелись, и меня бесит это.

— Понимаю, — киваю.

Какое-то странное чувство внутри появляется. Снова эта щекотка непонятная, когда я думаю о том, что у Германа Васильевича есть женщина. Это ведь нормально, он взрослый мужчина, у него семья. Пусть и в разводе. Но контролировать и даже понять это возникающее ощущение мне сложно. Оно меня удивляет и даже пугает. Тревожит.

— У мамки хахаль — этот придурочный дядя Серёжа, — кривится Ксюша. — У бати эта дура пучеглазая. Бесят. Думала, ещё и ты.

Ещё и я…

Не знаю, о ком девушка сейчас говорила, называя пучеглазой, но у меня внутри уже зарождается неприязнь. Это необъяснимо, но факт.

— Там на кухне борщ. Это ты варила?

— Я.

— Можно я поем? Мама еду заказывает, она невкусная. Я как-то у подружки борщ ела, её мама сама готовит. Мне понравилось.

— Конечно, — смеюсь. — Я тоже проголодалась.

— Тогда пошли.

Мы выходим из спальни. Германа Васильевича, суда по всему, в квартире нет. В колледж я, конечно же, проспала. Первую пару придётся прогулять. Я так ни разу не делала, и мне очень стыдно. Врать не хочется, и я пишу куратору правду, что проспала, и что отработаю занятие в обязательном порядке. Хорошо хоть это не пара Витька.

Ухожу в ванную умываться, а Ксюша идёт на кухню, слышу, как гремит посудой. Уже через десять минут мы с ней активно поглощаем борщ. Действительно вкусный получился. Так-то уже больше половины кастрюли нет, хотя целых четыре литра сварила вчера вечером. Герману Васильевичу, кажется, действительно понравилась моя стряпня.

Когда я думаю об этом, внутри разливается приятное тепло. Всегда приятно, когда кто-то высоко оценивает то, что ты приготовишь. Но одно дело, когда бабушка говорила, что у меня весьма недурно выходит, даже поначалу думали в сторону не швейного отделения, а кулинарного. И совсем другое, когда Герман Васильевич. Это отдаётся как-то иначе… я даже не пойму как, но иначе.

— Офигенный борщ, — говорит Ксюша. — Пусть мамка сама ест всякие ризотто и суши. Я бы вот такое лучше бы лопала.

— Спасибо, — киваю, улыбнувшись.

— А ты тут ещё же потусуешься, да? Я буду на хавчик заскакивать.

— Ну пока да, но не знаю, как долго.

Ксюша доедает, берёт тарелку пустую и открывает один из нижних шкафчиков кухонных. Там внутри полки, но стенки из нержавейки. Посудомойка, похоже. Честно говоря, я никогда и не видела их. Мы с бабушкой посуду руками моем, а по гостям я как-то и не бывала особо. У соседей только, но и у них не было этого чуда техники.

— Ты так смотришь, будто мойку впервые увидела, — усмехается Ксюша, а мне, признаться, становится стыдно. Не хочу выдавать этого и просто неопределённо пожимаю плечами.

— Просто не знала, что тут есть. Я же только вчера приехала.

— А ты думала, батя руками тарелки драит? — снова хихкает девушка.

Я перевожу тему, включая чайник. Уж им-то я пользоваться умею. Наши Старые Синички хоть и деревня, но это не значит, что мы в оловянных чанах воду греем и на ребристой доске стираем.

Понимаю, что этот диалог происходит не иначе, как только у меня в голове. Ксюша ничего такого и не думает выражать, никакого презрения. Да она даже понятия не имеет, кто я и откуда. Как обычно, я придумала себе. Как говорил Петя, внук соседской бабы Веры, когда я обижалась на него за дразнилки в детстве: сама придумала — сама обиделась.

Просто решаю собираться дальше, а посудомойка пусть себе стоит. Потом эту тарелку помою, с машиной этой разбираться не хочу, вдруг сломаю ещё что.

— А ты где учишься?

— В колледже техническом на швею.

— Прикольно. А я в школе, — подкатывает глаза Ксюша. — В девятый в этом году перешла. Бесит. Экзамены эти. Они летом, а учителя и мать уже все уши прожужжали. Тоже потом в колледж хочу, а батя говорит надо одиннадцать классов оканчивать и в универ.

— Тут уж каждый сам решает, — пожимаю плечами в ответ. Конечно, я не буду оспаривать решения Германа Васильевича в отношении его дочери. — Ладно, мне на учёбу пора. Ты тут остаёшься?

— Угу, — кивает, откусывая печенье.

— А школа?

— Я это… приболела.

Ясно. Прогуливает, значит. Поэтому, наверное, и пришла к отцу, зная, что его дома-то и нет.

Но, наверное, это не моё дело, хотя я странным образом почему-то и чувствую себя соучастницей преступления, то есть прогула.

Переодевшись, я собираю нужные конспекты и тороплюсь на остановку. В животе аж всё поджимается от страха и стыда, что придётся после прогула первой пары смотреть преподавателю в глаза.

А ещё Тане. И как-то объяснять, почему я теперь живу у взрослого мужчины.

15

Герман

— Кофе хочешь?

Катя отворачивается к столу и включает кофемашину. Я скольжу взглядом по её стройным ногам до самой кромки короткого шёлкового халатика. Хорошо выглядит. Ухаживает за собой — спорт, салоны, всё такое. Сразу заметно, когда женщина любит себя. А Катя любит.

— Без молока?

Тон веет холодом. С ленцой такой, будто я совсем неожиданно тут нагрянул и отвлёк её от важных дел — валяния в постели в выходной. Катя вчера закрыла проект и сегодня смогла себе позволить расслабиться.

Дуется. Но задницу при этом отставила. Катя не любит подарки, но любит внимание. А я обещал приехать ещё на прошлой неделе. Вот сейчас удалось