— Не будете ли вы столь любезны оставить меня наедине с матерью на несколько минут?

Мисс Эллардайс положила карты на зеленое сукно рубашкой вверх и встала с кресла.

— Я оставила в спальне свой платок. Скоро вернусь. — Она улыбнулась пожилой леди.

Миссис Хантер угрюмо кивнула, не скрывая своего недовольства.

— Ну, — обратилась она к сыну, едва за Фиби закрылась дверь, — и о чем ты хотел со мной поговорить?

— Как вам в Блэклоке? — начал Себастьян, занимая место мисс Эллардайс.

— Довольно неплохо, — ответила она кислым тоном, взглянув на сына с холодной неприязнью. — Ты никогда не исправишь того, что сделал, Себастьян. Можешь не надеяться на мое прощение.

— Я и не надеюсь, — парировал он, потом взял со стола карты Фиби и развернул их веером. — Сейчас ход мисс Эллардайс?

Мать неохотно кивнула.

Хантер вытянул из колоды одну карту. Миссис Хантер скинула на стол закрытую карту. Себастьян заметил, как дрогнули ее узловатые, больные артритом пальцы под россыпью больших сверкающих бриллиантов.

— Я и не знал, что ты решила нанять себе компаньонку.

— Ты много чего обо мне не знаешь, Себастьян.

— Ты не давала объявление в городской газете, я бы его заметил. — Он прищурился и посмотрел на карты, словно задумавшись над следующим ходом. Казалось, он полностью сосредоточен на игре.

— Мисс Эллардайс пришла ко мне по рекомендации друзей. Она из хорошей семьи, дочь настоящего джентльмена. Правда, у них сейчас небольшие проблемы.

— Вот как, — пробормотал Хантер и сделал ход.

Леди Хантер одобрительно кивнула, шумно вздохнула и уткнулась в карты.

— Она осталась совсем одна, когда ее отец, сэр Генри, попал в больницу, — заполнила она возникшую паузу, на что и надеялся Себастьян. — Когда я узнала об ее положении, предложила свою помощь.

— Мама, вы слишком добры, нанимая кого попало на работу.

— Зачем так грубо, Себастьян? Тебе совсем это не идет.

По губам Хантера пробежала легкая довольная улыбка.

Леди Хантер сделала ход.

— Да вы, я смотрю, время зря не теряли. Вас не так-то просто теперь обыграть. — Хантер посмотрел на сыгранную карту.

Как ни старалась миссис Хантер скрыть свои эмоции, Себастьян понял, что комплимент пришелся ей по душе.

— У нее было с собой рекомендательное письмо или характеристика?

— Конечно нет. Я же сказала, она дочь одного уважаемого джентльмена. Правда, у нее не было опыта работы. Что-то ты вдруг заинтересовался мисс Эллардайс, — прищурившись, произнесла леди Хантер. — Не вздумай снова взяться за свои старые штучки. Я этого не потерплю. Она все-таки моя компаньонка.

— Да будет вам известно, мисс Эллардайс не в моем вкусе, — холодным тоном заметил он.

Миссис Хантер слегка покраснела при косвенном упоминании всех вертихвосток, к которым Себастьян в свое время был далеко не равнодушен.

— Зачем ты переходишь на пошлость?

— Прошу великодушно меня простить, если я вас ненароком обидел. — Он опустил голову. — Я беспокоюсь за вас, матушка. Я не извинялся бы, если бы дело не касалось человека, которому вы оказываете свое доверие, наняв в качестве компаньонки. Что в действительности вы можете сказать об этой девушке? О ее добросовестности, происхождении?

— Вот только не надо говорить, что ты обо мне заботишься. Это откровенная ложь, — отрезала она. Стоило нарушиться мимолетному перемирию, как в ее взгляде снова появилось презрение. — Я не потерплю, чтобы мне указывали, что делать с мисс Эллардайс и любым другим работником. И уж тем более не собираюсь советоваться с тобой по этому поводу. Словом, это не твое дело, Себастьян.

— Напротив. Я в долгу перед отцом.

— Не смей произносить вслух его имя! Ты не имеешь права, черт побери. Никакого. — Миссис Хантер гневно бросила карты на стол и вышла из комнаты.

Фиби провела два часа неотлучно с миссис Хантер, пытаясь ее отвлечь.

— Миссис Хантер, прошу вас, пожалуйста, присядьте и успокойтесь. Вы себе делаете только хуже.

Леди, не обращая внимания на Фиби, продолжала нервно расхаживать по комнате. Она совсем побледнела и осунулась.

— Как он мог? — бормотала она себе под нос.

— Это мистер Хантер вас так сильно расстроил? — взволнованно спросила Фиби.

— Само существование моего сына меня очень расстраивает, — сурово бросила миссис Хантер. — Я проклинаю тот день, когда он появился на свет.

Слова леди очень напугали Фиби, но, взяв себя в руки, она сказала:

— Я уверена, мэм, вы совсем не это хотели сказать. Позвольте, я распоряжусь насчет чая. Вам сразу станет лучше.

— Я не хочу чая, Фиби, — отрезала она. — Да, кстати, когда речь заходит о Себастьяне, я говорю именно то, что думаю. — Она остановилась у окна, облокотившись на подоконник, и стала вглядываться в болотную даль. — Я ненавижу своего сына, — добавила она уже более спокойным, но холодным тоном. — Не следует матери так говорить о сыне. Но это так. Я тебя напугала, да? — Она оглянулась на Фиби.

— Немного, — призналась та.

— Если бы ты знала, что он натворил, поняла бы меня. — Миссис Хантер отвернулась от окна.

От слов леди Хантер кровь стыла в жилах девушки.

Ее так и подмывало попросить: «Расскажите».

Миссис Хантер с минуту смотрела на компаньонку, словно услышав ее молчаливую просьбу. Гнев уступил место апатии и слабости. Фиби еще никогда не доводилось видеть свою хозяйку в таком состоянии, с бледным, угасшим лицом, как будто та вмиг стала больной и старой.

— Вы хотите об этом поговорить?

На мгновение воцарилась тишина. В этот момент Фиби показалось, что миссис Хантер готова с ней поделиться семейной тайной, но та лишь покачала головой и закрыла глаза.

— Я не могу. — Она положила руку на лоб, прикрыв глаза, словно вот-вот собиралась заплакать.

Фиби подошла к ней, взяла за руку и усадила в кресло, а сама опустилась рядом с ней на колени и сжала в руках ее ладонь.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Ты хорошая и честная девушка, Фиби.

Фиби покраснела, сильно смутившись, опустила глаза, понимая, что попытка воровства сделала ее далеко не самой честной девушкой.

Миссис Хантер вздохнула и потеребила рукой золотой медальон, спрятанный под шелковым платьем. Фиби знала, что она его никому не показывает.

— Моя голова раскалывается, так же как и сердце. — Голос леди дрогнул от страданий и боли, Фиби почувствовала, как у нее самой сжалось сердце в груди.

— Я могу вам сделать отвар пиретрума. Он должен немного облегчить боль.