Начал нудить, что негоже своего товарища обделять, выдали от щедрот две пачки игл, по 1000 штук, одна с разрывными, другая с бронебойными, и то хлеб. Мне они в принципе ни к чему, своего-то ствола нет, но можно потом обменять на простые (тренировочные), эти раз в пять-десять дороже будут.

Начал думать, где бы ещё чего урвать. Вспомнил про медсекцию, рванул осматривать близлежащие помещения, по идее должна быть рядом с жилыми кубриками. Как оказалось, так и есть, нашел быстро.

Помещение медсекции было небольшим, стояла всего одна капсула и шкафов было раз-два и обчелся, к сейфу даже не полез, все, что в сейфах, считалось общекорабельной добычей, и за такие шалости могли отправить прогуляться в космос в скафандре. Да-да, в скафандре, чтобы за 18–20 часов, на которых хватит трех регенерационных картриджей кислорода, прочувствовал всю глубину своего поступка.

Трофеями можно было брать личные вещи экипажа и то, что не прикручено. Можно еще было брать тела убитых врагов, чтобы сдать доктору на потрошение, ну там нейросеть, имплантаты, которые потом продавались, а бабки пилились пополам. Но тут была лотерея, если нейросеть была дрянная, то можно было и задолжать доку.

Короче, шерстил я только шкафы. Попались два полных контейнера с какими-то ампулами. Решил, что в хозяйстве сгодятся, док определит, что это.

Поступил сигнал эвакуации, нам всего 15 минут дали помародерить.

Когда высадили абордажников на рейдер, Гном взял меня с собой, контролировать стыковку с трофеем.

Это было нечто, как здоровенный «Гусь», с помощью силовых полей, подтягивает совсем не маленький эсминец. Тот выглядел, как клин или усеченная острая пирамида, только в районе маршевых двигателей спрямлялся.

Когда корабли плотно соприкоснулись, ну не совсем плотно, мешали купола орудийных башен на эсминце, пришлось загонять контейнеры, набитые металлоломом, как прокладки, оказывается, стармех с капитаном все предусмотрели заранее и тащили их с собой. А я-то думал, для чего столько контейнеров в трюме, между которых мы тренировались с абордажниками, если мы идем в рейд. Тут уже все прояснилось.

Дальше мы с Гномом устанавливали и крепили фиксирующие груз балки в спецпроемы нашего корабля, а потом с помощью тросов притягивали эсминец накрепко. Я, конечно, сомневался в надежности крепления, но Гном объяснил, что тросы свиты из мономолекулярного волокна, и на них поднимают планетарные лифты. Если что и вызывало у него опасение, то это крепость контейнеров.

– На первое время сойдет, – заявил он. – А там перекрепим.

Пластались с этим крепежом часов шесть. Когда наконец закончили, «Гусь» стал потихонечку разгоняться. Во-первых, вес прибавился значительно, во-вторых, чтобы не растрясти крепления.

Соседи тоже уже закруглялись, двое вперед нас пошли на разгон.

Все разлетались в разные стороны, чтобы следы запутать, как говорится – рейд рейдом, а табачок врозь. Капитаны друг другу не доверяли. Пока была общая цель, держались вместе, когда дело касалось трофеев, тут каждый сам за себя. Да и как боевые единицы корабли сейчас мало что собой представляли, скорости и маневренности никакой, до трети орудий перекрыто грузом. Так что даже если бы все возвращались вместе, то настигни их тот же крейсер с эсминцем, то сушите весла. По этим причинам мы улетали в другую сторону от удаляющихся кораблей.

9

После трех прыжков капитан решил, что пора перекрепить добычу.

По любимой привычке пиратов спрятались в астероидном поясе. Отцепили трофей и начали со стармехом демонтировать орудийные башни с одной широкой плоскости эсминца.

Гном светился от счастья. Причина была в комплексе ремонтных дронов шестого поколения, который он нашел на эсминце. Конечно, это не личный трофей, но работу он облегчал здорово. В комплексе был дрон-прораб, оснащенный искином, которому выдавалось задание на ремонт или демонтаж, а он уже сам распределял работу и руководил остальными пятью дроидами.

Мне же теперь приходилось рулить четырьмя универсальными дронами пятого поколения лично. Искина у них не было, только мощный компьютер, приходилось задавать каждый этап действий и отслеживать, когда он закончит, чтобы дать новое задание, а то встанет, как столбик, ждет команды. С двумя было гораздо легче, теперь понятно счастье Гнома. Да еще корабль не родной, спецификаций по нему у них не загружено, на своем-то они могли выполнять целый ряд действий по программе.

У стармеха же все наоборот, комплекс разбирал родной корабль. Он только общее направление работ указывал и сидел поплевывая.

Демонтаж длился полтора суток, сняли две двухорудийные башни с 100-мм разгонными пушками и четыре башни с четверенными стволами 50-мм плазменных пушек. Теперь была надежда наковырять запчастей для моего ствола, ведь пару боковых таких же мы ему сбили, да и до нас ему досталось.

Только Гном, гнида, не отпускал даже на минуту, все гнал и гнал вперед, покрикивая:

– Не дай УШЕДШИЕ, преследователи появятся.

В общем, вымотался я капитально, если бы не аптечка со стимуляторами, то давно бы свалился.

Когда прикрепили трофей к нижней плоскости, двинулись дальше.

Я сразу, как попал на корабль, завалился спать. С кровати меня сдернул баззер боевой тревоги. Оказывается, как только мы вынырнули из прыжка, то сразу угодили в засаду. Поджидал нас недавний боевой собрат, который решил, что добычи много не бывает. Этот ублюдок выследил наш маршрут до места стоянки и вычислил, куда мы направимся дальше.

Вывесил малые боевые корабли и боты с абордажниками в точке выхода – их не так много в системах, и если знать, откуда будет прыгать корабль, и его ТТХ, да еще дружить с навигацией, то можно подловить его на выходе.

Вот так мы и попали. Я несся на летную палубу, а искин корабля кричал об угрозе абордажной атаки.

Гном уже был там и вооружал корабли ракетами. Я, запрыгнув в скаф, присоединился к нему. В два смычка мы управились быстро. Пилоты сразу вылетали навстречу врагу по готовности. Тут пришло сообщение от искина, что произошло проникновение на борт, всем приготовиться к отражению атаки. Гном сорвался к себе, на защиту реакторного отсека, я ломанулся в каптерку, крепить ствол к дроиду, это было мое единственное оружие, не считая ножа. Метки на дроиде я оставил, когда снимал ствол, подкладки, которыми центровал ствол, тоже были под рукой, поэтому закрепил пушку быстро. Подключил кабель к корабельной сети и стал ждать.

Искин вещал, что бой идет на жилой палубе, на подступах к рубке. В реакторном отсеке пока тихо, все вражины рвались к искину.

Тут я почувствовал сильный удар в корпус корабля, воздух с палубы был откачан, поэтому звука не было, только вибрация по полу, так что зубы заныли. В створках шлюзовых ворот зияла огромная дыра, в которой торчал наполовину влезший вражеский бот. Это был штурмовой вариант бота, по форме напоминавший вытянутое яйцо, который имел в носу короткоствольную 500-мм пушку для пробития брони, а потом сам вламывался в образовавшуюся брешь.