— Останься. Пожалуйста.

Он резко поднял голову и посмотрел на нее:

— Я не святой, Чарли.

— Я и не прошу тебя им быть, — прошептала она.

Ее свободная рука обняла его за шею, и она потянула его голову к себе. Она хотела избавиться от тьмы своего кошмара, хотела еще раз доказать себе, что она отличается от того отчаявшегося подростка, обделенного вниманием, которого собственная мать выгнала из дому.

Он привстал на кровати, и их рты встретились.

Поцелуй в машине? Просто прелюдия. Теперь их губы жадно впивались друг в друга, желая большего. Она прижималась к нему, забыв обо всем, кроме сладкой пытки, когда его язык касался ее, дразнил, намекая на большее. Она застонала, когда он зарылся руками в ее волосы. —

— Боже, — прошептала Чарли, когда Лука стал целовать ее шею, покусывая нежную кожу, отчего по всему ее телу побежали мурашки.

Она откинула голову назад и увидела их отражение в зеркале в шкафу: их тела сливались в одно, его загорелые руки обнимали ее, ее кожа горела.

Картина была дикой и развратной: двое людей, живущих настоящим моментом и не заботящихся о завтрашнем дне.

И тут в ее голову закралась ужасная мысль — она ведет себя как ее мать.

Шэрон постоянно искала утешения у мужчин, отчаянно пытаясь забыть о несчастьях своей жизни: нелюбимая работа, маленькая квартира в ветхом доме, нехватка денег… и дочь, которую она не хотела.

Чарли не была похожа на эгоистичную Шэрон, но даже одной этой мысли стало достаточно, чтобы испортить прекрасный момент.

Лука внимательно посмотрел ей в лицо:

— Я знал, что не следует этого делать.

— Не делай вид, что у тебя появилась совесть, — проговорила Чарли, пытаясь разрядить обстановку. — Кроме того, я это начала.

— Потому что ты нуждалась в утешении. — Он произнес эти слова так, словно ему больше хотелось провести ночь в холодной реке в поисках золота, чем быть здесь с ней.

— Я все испортила, да?

На его губах появилась озорная улыбка.

— Тебе нужен был хороший поцелуй на ночь. Я тебе его дал. Может, на сегодня стоит остановиться?

Чарли кивнула и провела пальцем по его щеке в знак благодарности.

— Хорошо.

Он встал, и кровать сразу показалась пустой. Сердце почему-то сжималось, когда Чарли смотрела ему вслед.

Он был удивительно красив, и она подумала, сколько женщин смотрели на него вот так — когда он уходил, а они оставались, желая большего.

— Для информации — в следующий раз я не собираюсь останавливаться на полпути.

Сердце Чарли заколотилось, и она задрожала в предвкушении, но, к счастью, он не ждал никакого ответа.

Когда он ушел, оставив дверь открытой, Чарли снова упала на кровать и закрыла лицо руками. Это не помогло ей избавиться от воспоминаний о том, как он смотрел на нее несколько секунд назад с решительностью и желанием.

Он прав.

Следующий раз будет.

И он заставит их обоих сойти с ума.

Гектор никогда не звонил Чарли, когда та была в командировке. Он доверял ее мнению, подыскивала ли она парк развлечений на Золотом Побережье для презентации нового альбома или резервировала места в опере. Поэтому, когда в телефоне раздалась мелодия Гектора, она на мгновение запаниковала.

Она должна была бы уже прекратить бояться. С тех пор как Гектор нашел ее в своем сарае, он вел себя очень галантно и заботливо и доверял ей. Он во всех смыслах стал ее спасителем: дал крышу над головой, образование, а потом — работу в своей компании.

Она стала кем-то только благодаря Гектору. Она всем ему обязана.

— Ты собираешься ответить? — Лука оторвался от газеты, в которой читал деловые новости, а не страничку спорта.

Она просто поверить не могла, когда узнала, что с их бронью в Бендиго тоже произошли изменения, на этот раз из-за прорвавшейся канализационной трубы, и ей пришлось делить номер с Лукой. Опять.

Чарли глубоко вдохнула, чтобы справиться с волнением, и ответила:

— Привет, Гектор, как вы?

— Хорошо. Как проходит тур?

Она с облегчением выдохнула:

— Отлично. Все билеты на концерт в Балларате были распроданы, и Шторм хорошо себя ведет… — Она не стала упоминать о том, что он уже успел поссориться с приятелем своей поклонницы.

— Мы нашли, чем занять Тайгера, и все подготовили для завтрашнего концерта.

— Раз ты говоришь «мы», полагаю, у вас с Лукой все хорошо?

Беспокойная нотка в его обычно веселом голосе удивила ее. Неужели он ждал, что у нее возникнут проблемы с его внуком?

— Он вполне сносный.

Лука зашуршал газетой, и Гектор расхохотался:

— Ты настоящий профессионал, Чарли. Тебя ждет бонус, если сможешь не убить его до конца поездки.

— Как насчет не убить его до воскресенья? — Ее отвратительно сладкая улыбка заставила Луку нахмуриться, он сложил газету и потянулся к телефону.

Гектор хмыкнул:

— Мы что-нибудь придумаем. Я могу с ним поговорить?

— Он полностью в вашем распоряжении. — Она протянула Луке телефон и уткнулась в свой блокнот, стараясь не подслушивать их разговор. Хотя она все равно ничего не могла понять из односложных ответов Луки.

Чарли села на диван и стала наблюдать за ним. Разговор казался натянутым и неловким, парень, который так легко дразнил ее, растерял все свое остроумие и теплоту при общении с дедушкой. Он говорил с ним так, будто являлся всего лишь одним из его служащих, — вежливо и несколько напряженно, старательно подбирая слова, словно боясь сказать что-то не то.

Этот разговор окончательно убедил Чарли в том, что Лука и Гектор не близки. Но тогда почему он пришел ему на помощь сейчас?

Лука отключился и протянул ей телефон.

— Гектор угрожал, что лишит меня пособия, если я не позабочусь о тебе.

— Ты получаешь пособие?

— Нет, но было на это похоже. Как будто я маленький ребенок, а он велел мне сделать то-то и то-то.

— Я сама могу о себе позаботиться. — Чарли вспомнила, как прижималась к нему прошлой ночью, как спокойно чувствовала себя с ним, и поняла, насколько смешным может показаться ему это заявление.

В его глазах мелькнуло понимание, и она догадалась — он думает о том же самом, но Лука промолчал.

— Гектор доволен твоей работой?

Он внимательно посмотрел на нее:

— Да, на этом фронте все спокойно.

— Почему мы раньше никогда не встречались? — выпалила она и тут же пожалела об этом, когда он нахмурился и скрестил руки на груди, но было слишком поздно.