– Вот, держи! Я подумала, что у тебя с собой нет, и у Светки позаимствовала. Размер у вас одинаковый, так что подойдет. Ты не бойся, он новый!

– Как это позаимствовала? – спросонья я соображала не слишком быстро.

– Просто взяла, и все. Да она уже сто раз позабыла, что у нее такой есть. Этих купальников у Светки штук двадцать. Не обеднеет, если одного лишится.

– Ох, Эля! Подведешь меня под монастырь!

– Не-е-е. Только под расстрел! – успокоила меня моя подопечная. – Вставай и беги к Сережке Хамисову. Он тебе деньги выдаст. Я уже с утра пораньше фазера выловила и на бабки развела. Оторвемся сегодня по полной программе!

– Тебе, что, вчерашних приключений мало? – проворчала я, накидывая халат.

– Не мало. Но ведь в нашей сегодняшней программе милиция не значится! Только пляж, театр и казино!

Вот неугомонное создание! Пока я приходила в себя под холодным душем, Эля уже ознакомилась с моим гардеробом и, вытащив из сумки лежащие на самом дне белые шорты с футболкой, разложила их на диване.

– Их наденешь, – непререкаемым тоном объявила она. – У меня почти такие же. Будем с тобой как сестры. Белые и пушистые.

Осознав, что возражать бесполезно, я опять тяжело вздохнула и отправилась на поиски секретаря Сережи. Получив полагающуюся на расходы немалую сумму и удовлетворив законное любопытство помощника хозяина касательно Элиных наполеоновских планов, я вернулась в свою комнату. И застала дочь бизнесмена в тот момент, когда она увлеченно лепила на мои шорты золотистые стразы. Лежащая рядом футболка уже носила на себе следы ее ухищрений. Выложенные ярко-красными стразами круги грудей (на пару размеров больше моих) с синими сосками свидетельствовали о возникшем у дизайнера-любителя комплексе неполноценности из-за собственных скромных форм.

– Нравится? – затаив дыхание спросила Эля, демонстрируя мне результаты своего кропотливого труда. – Правда, отпадно?

– Правда, – в третий раз за сегодняшнее утро вздохнула я, утешая себя тем, что, судя по всему, мне удалось прочно завоевать доверие моего «объекта».

По пути в гараж мы, по настоянию Эли, на цыпочках прокрались мимо двери Павла Челнокова и, поднявшись на второй этаж, угодили прямо в распростертые объятья вундеркинда Генки, двигавшего с полузакрытыми глазами в туалет.

– Вы куда это в такую рань? – недовольно пробурчало юное дарование, пробежавшись глазами по моим усыпанным стразами шортам.

– На Пляж! – отмахнулась Эля, перехватив поудобнее сумку с закуской, полотенцами и покрывалами.

– Я в инете ночью местные новости просматривал. Там вчера одна девушка утонула…

– Тьфу на тебя, Генка. Как ляпнешь что-нибудь, так хоть стой, хоть падай! – возмутилась сестрица и, бормоча что-то себе под нос, потащила меня дальше. Мне оставалось только подчиниться и следовать за ней, ощущая спиной бьющий навылет взгляд младшего из Челноковых.

Чтобы добраться до Пляжа – главного места отдыха здешнего населения, – нам пришлось проехать через весь город. Правда, ни о каких пробках речи не было по причине летней жары, из-за которой все мало-мальски уважающие себя автолюбители уже покинули пропитанные гудроном улицы, отправившись на лоно матушки природы. Так что дорога заняла у нас не больше часа, в течение которого я упорно обдумывала одну важную мысль: как поступить с моим маленьким черным другом, оказавшим нам вчера неоценимую помощь? Короче: куда пистолет-то девать? В моем нынешнем наряде ему вряд ли нашлось бы достойное место. Карманы в обтягивающих шортах могли вместить в себя лишь пару презервативов. Не цеплять же кобуру поверх футболки! В результате, после долгих утомительных размышлений верный газовик перекочевал в Элину сумку, разместившись между двумя полотенцами так, чтобы в случае чего его легко можно было выхватить.

Оставив машину на платной стоянке, мы по одной из натоптанных тропинок, петляющей между высоких берез, бодро зашагали на Пляж. Именно Пляж, с большой буквы. Потому что он один такой. Потому что благоустроен. Потому что привезенный невесть откуда желтый морской песок устилал берег поразительно красивого озера. И еще потому, что даже когда над городом сгущались тучи и тропический ливень грозил раздробить прикрывший живое тело земли асфальт, здесь чуть ли не солнце светило, а вода была удивительно теплой.

Пятнадцать минут в зеленом царстве, укрывшем нас от вовсю палящего солнца, пролетели как одна. Даже Эля на время притихла, восхищенная красотой родных мест, успевшей немного поблекнуть в памяти за год, проведенный на туманном Альбионе. Озеро открылось неожиданно. Только что впереди вздымались кусты красной и белой смородины с чуть поникшими от жары листьями, и вот уже водная гладь отражает подернутую дымкой голубизну и темную еловую зелень дальнего леса. Несмотря на ранний час, почти все хорошие места были уже заняты. Но, побродив немного по растянувшемуся Пляжу, мы отыскали отличное место под грустившей в одиночестве березой. Так что в нашем распоряжении были по желанию и яркое солнце, и дарящая прохладу ажурная тень. Но начали мы, конечно же, с солнца.

– Ох и поджарюсь! – счастливо улыбнулась Эля, предусмотрительно натирая «антипригарным» кремом белую, без намека на загар кожу. – А то в этой Англии можно целый месяц солнца не увидеть! Как там только люди живут?

– Хорошо живут, – лениво протянула я, растягиваясь на покрывале, – В отпуска на Канары уезжают. Ривьеры там всякие… Канны…

– Я бы тоже на Канары не отказалась. Папка в прошлом году Светку туда возил. А меня в этот чертов колледж послал. Как на каторгу.

– А ты знаешь, сколько он за эту «каторгу» бабок выложил? – раздался голос, который мы меньше всего ожидали услышать. И Светлана Семеновна Челнокова, покрытая золотисто-коричневым загаром в результате регулярного посещения дорогих соляриев, предстала перед нами во всей холеной красе.

– Здрасьте! – буркнула падчерица. – К вашему сведению, мэм, культурные люди сначала здороваются. Так меня на этой «каторге» учили.

– Здравствуйте, здравствуйте, если не шутите, – ответила жена бизнесмена, хмуро разглядывая мой, то есть ее, купальник. – Решили солнечные ванны принять?

– Будто не видно! – Эля демонстративно накрыла лицо бейсболкой, якобы прячась от солнечных лучей, а на самом деле от прилипчивого взгляда мачехи. – А вас, мэм, каким ветром сюда занесло? Да еще в такую рань?

– Я здесь на сессии, – ослепительно улыбнулась Челнокова на этот раз мне одной, поскольку падчерица все равно ее не видела.

– На какой? – от удивления Эля даже села, ловко подхватив слетевшую с лица бейсболку. – Только не говори мне, что ты учиться пошла! Иначе я от смеха скончаюсь.

– Сессии, Элечка, разные бывают, – с не меньшим сарказмом пояснила Челнокова. – Я здесь на фотосессии. Приехал фотограф из Москвы снимать меня для обложки журнала. Видишь во-он того лысика с фотоаппаратом? Вчера на приеме умолил меня позировать! Ой, мне пора. Видишь, машет? Чао. Вечером увидимся…