— Мне нужно развестись. Срочно. Желательно сегодня, можно завтра.

На том конце послышался кашель, кажется, брат чем-то подавился.

— Не понял?

— Я теперь замужняя женщина, Миш, спасибо папочке и Ракитину, — фыркнула Милка, с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость.

— Ни черта не понял, ты выпила, что ли, Мил? Ракитин там каким боком?

— Трезвая я, — не выдержала девушка и рявкнула в трубку так, срываясь на визг, — а при том, что замуж меня выдали за этого солдафона неотесанного!

Милка, конечно, преувеличила, Саша не был солдафоном, и уж тем более не был неотесанным.

— Мил, ты чего такое несешь?

— Миш, не тупи, папа выдал меня замуж, без моего на то согласия! Мне не дадут развод, ну помоги, а.

На том конце повисла тишина. Милка все это время не дышала даже, а потом послышался какой-то шорох, и Мишка отключился. Девушка попыталась дозвониться снова, сетуя на связь. После пятой попытки Милка отбросила гневно телефон в сторону, практически зарядив им в стену и уселась на край кровати, закипая, как самовар. И когда спустя несколько минут Милка готова была взорваться от навалившейся на нее несправедливости, телефон позади нее зазвонил, оглушая девушку звонкой мелодией.

На экране высветился номер брата, и Мила поспешила ответить.

— Да, Миш, связь чего-то прервалась. Ты поможешь? — вернулась к делу девушка.

— Нет, Мил, боюсь, мне нечем тебе помочь, — огорошил ее брат. Она даже подумала, что ей послышалось. Не мог же он в самом деле ей отказать. Нет, только не он. Он же всегда был на ее стороне. Даже когда она откровенную «дичь» творила.

— Миш, ты что такое говоришь? — не веря произнесла девушка.

— На этот раз ты перешла все границы, малая, извини, но с отцом я согласен. Тебе пора начать брать ответственность за свои поступки.

— Миш, да как ты можешь, это же Ракитин, да он же старый и вообще…

— Не говори глупости, Мил, кандидатуру лучше сложно представить, — Миша говорил холодно и отстраненно, и Милка, не будучи дурой, поняла в чем дело. Никакой проблемы со связью не было, Мишка сам повесил трубку и за то время, что Милка ждала его звонка, она успел пообщаться с отцом. Она просто не могла поверить, что брат принял не ее сторону, что предал ее, бросил.

— Да ты, ты… — Милка не знала, где подобрать подходящие слова, — ты просто рад, что больше не придется переживать за свою драгоценную Нику, — выкрикнула она в трубку. Милка знала, как яростно оберегал Миша свою ненаглядную жену и как ревновал ее к Ракитину все эти годы, пусть и повода ему никто не давал. А теперь вот наконец успокоился, соперник-то вон окольцован наконец. И плевать Мишке на то, что женой Ракитину стала Мила.

— Мил…

— Да пошел ты, Миш…

САША

Когда Мила опрометью вылетела из комнаты, заплаканная и потерянная, Саша от безысходности захотел раскрошить стенку. А что еще оставалось делать? В душе он понимал, что это может только ухудшить его ситуацию, но дать заднюю тоже не смог бы уже, хотя бы просто потому, что задохнулся бы без Милы. И так уже нарисовал себе идеальную жизнь, которая ничерта идеальной не вышла бы уже так просто, судя по реакции Багировой.

Хотелось провопить своему внутреннему голосу, что мол русские не сдаются, а идут в бой до конца. Вот примерно так Саша размышлял в тот момент, больше всего желая забрать Милу домой, но умом понимал, что это в настоящих реалиях невозможно.

Руслан смолчал, насупился, Настя выдержала паузу, а затем пошла в комнату к дочери, но та заперлась и на все уговоры отвечала молчанием.

Ракитину ничего не оставалось, кроме как молча кивнуть Багирову и выйти из квартиры, кинув последний взгляд на комнату Милы. Да, он понимал, что жизнь не будет радужной и простой.

Не успел он даже выйти из квартиры, как телефон ожил, и пришлось отвечать своему другу, перед которым он точно уж оплошал.

— Привет, друг.

— Ну привет, а могу ли я тебя все еще называть другом? — ехидно выдавил Миша. В своей привычной манере, вот в ехидстве Багирову-младшему точно не было равных, так что он почти никогда не следил за своим языком, за что однажды огреб по полной программе.

Ракитин с Багировым были друзьями в полном понимании этого слова, даже росли вместе, несмотря на то, что Саша был старше. Был период, когда они, мягко сказать, не находили общий язык, и все это было связано с женой Багирова — Никой, которая по совместительству была еще и подругой детства Саши. Кого-то такое положение вещей ой как не устраивало, да и до сих проскальзывали шуточки на грани фола.

— Миш, давай сразу к «телу».

Ракитин понимал причину звонка, но, опять же, размусоливать что-то не намеревался.

— Как давно ты к телу моей сестры присмотрелся? Ты совсем уже? Тебе сколько лет? У тебя еще по утрам стоит, или ты только с виагрой на баб залазишь? — грозно вопил в трубку Миша.

Вопросы сыпались бесконечным потоком и сопровождались нехилой такой бранью, но Ракитин терпеливо сносил все, а потом припечатал одной фразой.

— Теперь мне кажется, что всю жизнь. Еще вопросы есть? Я по крайней мере пришел и четко обозначит границы, а не спорил на девушку, к которой испытываю чувства.

На том конце провода моментально послышалась пауза, мучительно долгая, а затем последовал хриплый ответ:

— Не в бровь, а в глаз, Ракитин.

— Уж как умею.

— Почему я узнаю последним? — не унимался друг Саши.

— Так получилось, я не был уверен, что не сдержусь, — и ведь правду говорил Ракитин, он может из последних сил держался, а потом сорвался в пропасть

— И ты не сдержался.

— Как видишь.

— У тебя серьезно?

— Уж посерьезнее того, что у тебя изначально было с Никой.

— Слушай, ты у зубного давно был? А то мне кажется, что надо сходить.

— Запишусь в свободное время как раз после тебя. Прекрати допрос, Миш. Я не враг, уж точно не для Милы или тебя. И зла я ей не причиню.

— Ясно все с тобой, Ромео. На свадьбу позовешь?

Уж какая тут свадьба? Все завертелось слишком стремительно, свадьбу изначально не планировал никто, но проставиться перед сослуживцами нужно было, к тому же это не просто какая-то дочь какого-то рядового, а нежная принцесса акулы военного дела, того самого Каина, истории о котором до сих пор распространяются в профессиональной среде как о бескомпромиссном человеке, идущем напролом. Так что и торжество быть все-таки должно, но в узком кругу, как отрапортовал Багиров. Он как в воду глядел, когда решительно настроился на то, чтобы устроить вечер на даче под шашлычок. А чутью Багирова нужно было доверять.