– Рады вашему приезду! Я – Валентина Никаноровна, директор школы. А вы?..

– Геннадий Чайкенфегель и Вадим Дотц – члены исследовательской группы.

– Рада знакомству.

Мне протянули руку и, согласившись на жест доброй воли, я столкнулся с очередной ледышкой, которая едва не отморозила мне ладонь.

– Я тоже, – но поспешил прервать контакт.

– Тогда милости просим.

По виду Дотца было отчетливо видно, что его тошнит от подобных телячьих нежностей, так что я был рад, что вовремя перехватил инициативу переговорщика. Нас повели по коридорам, стены которых были разрисованы какими-то зайцами и воздушными шарами. Тут же ютились никому ненужные стенды с планами тематических занятий и правилами этикета. Сплошная белиберда. Единственным, что привлекло мое драгоценное внимание, была репродукция картины Репина «Бурлаки на Волге». И вовсе не из любви к творчеству художника.

Изюминка заключалась в непристойной коррективе от таинственных негодников. Под баржей значилась надпись «школа», а над заглавным бородатым бурлаком – «это наш директор».

– Чего-нибудь желаете, перед тем как…? – спросила директриса, по ходу расписывая, какая же прекрасная школа живет и процветает под ее руководством.

– Горяченького, – попросил я, все еще не оправившись от ее рукопожатия.

Почти тут же мы завернули за угол и уткнулись в дверь с табличкой «учительская». Директриса старательно распахнула дверь и пропустила нас вперед.

– Уважаемые коллеги, это наши гости из Твери!

После такого уведомления не менее двух десятков пар выпученных глаз уставились на наши с Дотцем персоны. Смотрели они так пристально, что даже моему куратору со всей его депрессивностью стало не по себе. А тут еще неуместное затишье.

– Здрасьте, – промямлил он в потугах сбросить с себя тяжесть окружения.

Впрочем, совершенно безрезультатно. Я же не стал раскисать и наглым образом подошел к чайнику и заварил себе кофе.

– А сливки есть? – обратился я к директрисе, надменно подчеркивая, что меня не испугать местной малохольностью.

Никаноровна, которая в течение нескольких мгновений пыталась ментально воспринять волну народных настроений, тотчас пришла в себя и кротко пролепетала:

– Сейчас будут!

И действительно, не успел я оглянуться, как мне уже протягивали пакет сливок.

– Замечательно!

Смешав кофе с молочным продуктом, я сделал глоток.

– Замечательно! – повторил я, больше для убедительности, чем для констатации своих ощущений. Выпученные глаза все еще безмолвно наблюдали за мной, но уже с опаской.

– Так кто у нас главный по медицинской части?

Мой вопрос должен был дать росток сотрудничеству, но он не вызвал никаких эмоций. Учителя по-прежнему считали меня пришельцем из большого города, который приехал их поиметь.

Конечно, они были правы, но в тоже время я не мог уехать с пустыми руками.

Пришлось действовать наобум.

– Вижу, дела у вас совсем плохи. Раз среди вас нет медицинского работника, будем прямо сейчас проводить всем анальное зондирование для оценки профпригодности. Возможный ущерб покроет ваша страховка….

Мысли о зондировании способны достучаться до кого угодно. Хорошо, что Дотц не подвел и просек мою задумку.

С величественным видом он распахнул сумку и извлек фонендоскоп.

– Кто первый?!

От прежней неприязни не осталось и следа. Вместо нее со всех сторон благовонно веяло страхом.

Да, страх и впрямь всему голова.

– Может не надо? – дрожащим голосом поинтересовалась директриса.

– Надо, Валя, надо! – с садистской жестью произнес я.

И тут один из учителей внезапно подскочил.

– Я!

Мне была как-то неясна эта реплика.

– Что «я»?! Вы готовы к анальным экзекуциям?

По столь же неуточненным мотивам, мужчина стал багроветь. Пришлось подтолкнуть его к отрезвляющей пропасти.

– Так что вы готовы? Начнем?

Как и ожидалось, вместо согласия последовало протяжное «нет».

– А что так?

Мужчина еще немного помялся, а потом сообщил свой секрет:

– Я – физкультурник.

– И что из этого? – спросил я, витая в смутных догадках.

– А еще мне вверены обязанности медицинского сотрудника.

– Вы?

– Да.

Мужчина еще сильнее побагровел.

Но это не имело значения, потому что все элементы многогранной мозаики слились в единый объект.

И я был предельно зол.

– Выходит, вы тут корчите мне рожи из-за боязни, что вскроются ваши аферы с бюджетом? Да мне плевать!

На этот раз от моих слов все побледнели, но мне и впрямь было плевать.

– Давайте смотреть детей и на этом закончим.

Физкультурник, пересилив миграцию окраски на лице, сделал шаг вперед.

– Пойдемте!

– Пойдемте! – ответил я.

Пока мы добирались до детей, Дотц уточнил для протокола:

– А чем из медикаментов вы пользуетесь?

Физкультурник напрягся.

– Ну, в основном у нас йодная сетка…, а еще «Звездочка»….

«Божественно», – подумал я.

– Здравствуйте, дети! – воскликнул липовый медик, ворвавшись в первую попавшуюся учебную комнату, – Отгадайте, кто к нам пришел?

Целая орава пятиклашек смотрела на нас с Дотцем, как на Деда Мороза со Снегуркой, а кто-то даже предположил:

– Это эльфы?

– Нет, дети, – ответил физкультурник, – Это дяденьки врачи.

– У-у-у-у-у….

– Без уколов, – успокоил я детвору.

К вечеру мы закончили с осмотрами и распрощались с директрисой.

– Всего доброго!

– Всего доброго!

Только вот до доброты было еще далеко. Ветер усилился, так что путь до станции дался нам нелегко. Плюс ожидание на станции.

Когда подошла электричка, мы надеялись, что хотя бы в ней нас не будут морозить. Но машинист был другого мнения и объявил по радио:

– Приносим извинения за неудобства. По техническим причинам вагоны не отапливаются. Забившись в угол, я постарался не замерзнуть еще сильнее. Но тут на одной из станций зашла бабуся с коробкой и заорала:

– Кому мороженое? Возможно, я в чем-то и предвзят, но после Вышнего Волочка остались исключительно холодные воспоминания.

К понедельнику я оттаял и смог вернуться к учебе. В расписании стоял очередной занудный цикл. На этот раз – эндокринология. В принципе, очередная наука, ничего особенного. Вот я и не спешил попасть на занятия вовремя. Тем более что на улице было солнечно.