— Олюшка, ты чего так рано проснулась?

— Мне страшно… я плакала…

— Почему?

— Там мама была…

— Во сне?

— Да… её украли!

— КТО?! Быть такого не может! — натурально возмутился я, вытирая мокрые пухлые щёчки маленькой крошки. — Ты разве не знаешь, что, когда твой папочка рядом, никто к маме твоей не подойдёт, чтобы ей навредить?!

— Но… сейчас-то тебя рядом с мамой нет…

Оля посмотрела по сторонам, тревожно оглядев каждый угол нашего дома в Глазго, который я купил, как только Шилова запоздало ответила на мой вопрос, едва операция по пересадке сердца прошла успешно, превращая мою мать в Господа Бога в моих глазах.

Проследив за взглядом дочери, почувствовал необходимость прогнать все тревоги из ясных зелёных глаз, которые не должны отражать ничего подобного.

Подхватив девочку на руки, защекотал малышку, добиваясь звонкого такого желанного смеха.

— Папа у тебя самый предусмотрительный, Олюшка… пока мы тут беседы ведём, — я медленно вышел из комнаты, направившись в соседнюю детскую, — твою маму охраняет самый сильный мужчина этого мира!

— КТО?! — изумилась девочка, приоткрыв ротик от удивления, заставляя моё сердце ёкнуть от любви к крошке.

— Твой брат!

— Ммм, — наморщила носик моя очаровашка, — Мишка маленький ещё! Ему только год!

— И что? Ты же сама говорила, что он тебя больно за волосы хватает?

Едва сдерживая смех, наблюдал за мыслительным процессом Оли, которая, в итоге, важно кивнула головой, требуя, чтобы я поставил её на пол:

— Надо проверить! Может, ты и прав! Мишка, и правда, больно дёргает за волосюшки…

Мои плечи затряслись от смеха, выдавая с головой настроение.

«Хммм…» — задумался на миг, застывая на пороге детской комнаты, любуясь женой, ласково играющейся с маленьким сыном, наблюдая, как к их компании присоединяется Оля, для которой у Орловой Веры всегда наготове припрятана улыбка с нежностью. — «А есть ли цвет у настроения счастья?»

«Есть!» — ответил сам себе, чувствуя восторг размеренной семейной жизни, ограждённой от встрясок и жутких бытовых ссор.

Вера подняла на меня глаза, блестящие такой же любовью, как шесть лет назад, и мой пульс споткнулся.

«Цвет счастья — зелёный!»

Вера Орлова

Часы показывали пять утра, а мои детки жадно прижимались ко мне, будто я могу в любую минуту испариться, будто боясь выпустить из виду… как и их отец, стоявший в дверях, не спускающий с меня глаз.

Так под его пристальным неподвижным взглядом и Оля, и Миша заснули.

Осторожно переложив сына в его кроватку, подоткнула одеяло дочери, легко коснувшись тёплой сладкой щёчки малышки.

Приблизившись к Никите, тут же попала в плен сильных мужских рук, бесстыдно наслаждалась любовью моего чемпиона, победившего приближающуюся смерть и упрямство будущей жены, потерявшей веру в будущее.

«Вера, потерявшая веру… забавно!»

— Почему, интересно, тебе не спится?

Проведя носом по голой ключице Орлова, улыбнулась, почувствовав, как Никита вздрогнул от моей ласки, и меня охватил восторг. Знать, что тебя любят — это самое главное, что может быть в жизни… сразу после того факта, что есть люди, которых любишь ты!

— Я вдруг проснулся и понял, что тебя ещё не целовал сегодня…

Пытаясь скрыть улыбку, опустила глаза, закусив губу.

— Вера…

Никита приподнял мой подбородок двумя пальцами, возвращая себе моё внимание, делая так всякий раз, когда я отводила взгляд в сторону.

Орлов сильно любил меня. Я видела это в каждом его жесте, поступке… немом взгляде чемпиона смешанных единоборств. Мне не требовалось слов. Я поняла, как это — «дышать тобой»!

Губы мужа легко коснулись моей улыбки, нежно целуя поочерёдно уголки рта, с наслаждением закрыв глаза, и сердце, ставшее родным, в моей груди сладко заныло, с готовность откликнувшись на чувства мужчины, едва я открыла глаза после операции Джанет — моей второй матери, подарившей мне жизнь.

— Я люблю тебя, моя Мораг… — прошептал Никита, усмехнувшись над прозвищем, которое я получила сразу, как только объяснила причину своего глупого желания — нырнуть в озеро Лох-Морар.

Оказалось, что «Мораг» — это имя женское, принадлежащее шотландским красавицам, чьи матери хотели внести в судьбу дочери «величие»… такой была бабушка Никиты, счастливая на нашей свадьбе больше всех, внезапно озадачившая меня новостью о беременности, о которой я сама даже ещё не догадывалась.

— И я люблю тебя… — вернулась к реальности, когда муж подхватил меня на руки (вообще редко оттуда спуская на пол!), направляясь в нашу спальню, беспрестанно покрывая моё лицо лёгкими поцелуями.

Кто сказал, что Реальность непримирима, а Рок — зол?! Мне давали три процента! Что ж! Иногда даже трёх процентов достаточно для того, чтобы воскреснуть! Главное, чтобы был рядом человек, который откажется оставить свою Веру, не опустит руки, будет бороться со всеми невзгодами мира ради того, чтобы в твоих глазах свет жизни сиял до скончания времён!

_______

Я точно плохой автор в драматическом жанре!

Не смогла отпустить Веру… смириться с суровой реальностью… оставить Никиту в одиночестве… а их детей в несуществующих фантазиях!

Надеюсь, все, кто мечтал прочитать грустную концовку — не сильно разочарован… очень уж полюбились мне мои дети, появившиеся на свет благодаря моей Музе… не смогла я их оставить несчастными.

Спасибо огромное всем, кто оставался со мной до конца небольшое романа. Я Вам очень признательна за лайки!

Правильно сказал Дж. Конрад: «Автор пишет только половину книги: другую половину пишет читатель».

Ты, дорогой мой Читатель, и есть тот рычаг, не позволивший Музе поддаться трагизму!

Спасибо Вам за то, что Вы есть!

Ваша Олия…