– «Коридор» чем заминировали? – спросил сапера Бармалеев.

– У них только «американки» и остались – М-14. Да и то на весь коридор их, думаю, не хватило. У себя под носом они оставили чистое поле. Заминировали только ближе к нашей позиции. Но трех их саперов наш снайпер «свалил». «Бармалеи» так их и бросили в поле. Тела выносить не стали, хотя им пообещали не обстреливать.

Откуда у командира саперного взвода эти сведения – оставалось гадать или сваливать все на то, что старший лейтенант служит в разведке и знает, как их добывать.

– Взрыватели натяжного действия? – Бармалеев предпочел не отклоняться от темы.

– Никак нет, товарищ подполковник. Нажимного действия.

– Это хорошо. Даже здорово. УР-77 сможет создать «коридор» шириной в четырнадцать метров. С американскими минами М-14 он хорошо справляется. Вот только расстояние… Хорошо бы две-три машины пустить… Или хотя бы одну с запасом ракет, только вот на перезарядку они много времени требуют. Порой больше получаса. За это время их могут сжечь.

– А где их взять, несколько машин? – Труфанов проявил свой обычный пессимизм.

– Может, напрямую к генерал-полковнику обратиться? – предложил майор Кологривский. – Может, конечно, и отказать, а может, и нет…

Соловейчиков промолчал. Не вызвался связаться напрямую с суровым, согласно слухам, генералом, на что втайне рассчитывал Бармалеев, который привык к тому, что старший лейтенант сам часто вызывается выполнить то или иное настолько сложное задание, что сам подполковник не решается ему это предложить, понимая, что выполнение напрямую связано с повышенным риском для жизни. А заставлять человека жертвовать собой во имя общих интересов было против жизненных правил подполковника.

– Ну так что, я пошел… – продолжил старший лейтенант, услышав стрельбу в месте соединения ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра», где его саперный взвод должен был имитировать попытку прорыва. Судя по интенсивности стрельбы, на участке были сосредоточены немалые силы.

– А я его со стороны окопа подстрахую, – вызвался капитан Труфанов. – Чтобы в спину не выстрелили…

Подполковник Бармалеев кивнул:

– С богом…

Капитан со старшим лейтенантом ушли, а подполковнику Бармалееву и майору Кологривскому осталось только ждать. Но ожидание, как обычно, тянулось долго. Бармалеев слушал, не раздастся ли в наушниках голос, а Кологривский прислушивался к окружающему его миру.

Несколько раз то одному, то другому казалось, будто он что-то слышит, и разочарование после ошибок, казалось, только удлиняло время ожидания. Наконец в наушниках Бармалеева прозвучала сначала одна отсеченная очередь, потом еще две, одна за другой.

До самого Бармалеева тоже что-то донеслось – все-таки микрофоны на шлемах чуткие. Ему показалось, что он услышал автоматную очередь и одиночный выстрел другого, более мощного патрона. Скорее всего, стреляли из СВД[16]. А на эту винтовку легко ставится ночной прицел, в который легко будет «поймать» фигуру старшего лейтенанта. Появилось легкое беспокойство за Соловейчикова. И чем больше времени проходило, тем больше беспокойство усиливалось. Наконец Бармалееву показалось, что времени уже прошло достаточно даже для того, чтобы Соловейчиков мог успеть сходить туда и обратно, но ни от старшего лейтенанта, ни от капитана Труфанова не было ни слуху ни духу. Подполковник даже на часы посмотрел, что вообще делал крайне редко – обычно ощущение времени его не подводило. Не подвело оно и в этот раз. Времени прошло уже много. И подполковник уже намеревался поднять разведроту вместе с «морскими пехотинцами», пустить впереди взвод саперов, который как раз вернулся после «неудачной» попытки прорыва, и всех погнать через минное поле в сторону своих окопов, когда небо со стороны окопов прочертили две линии – «Змей Горыныч» запустил свои ракеты, преодолевшие восемьдесят – девяносто метров пространства и быстро создавшие новый «коридор» в минном поле, а по этому «коридору» уже выдвигались вперед еще две УР-77, чтобы продлить «коридор» и дать возможность спецназовцам и морским пехотинцам свободно выйти. Получалось, что Соловейчиков все же позвонил генерал-полковнику Сумарокову или же лично до него добрался и выпросил две дополнительные установки разминирования.

Разведывательная рота спецназа военной разведки вместе с батальоном морской пехоты и саперным взводом уже стояли наготове, готовые к прорыву. Окоп «бармалеи», естественно, уже заняли. Из соседних батальонов несколько взводов сдвинулись к центру, чтобы воспрепятствовать возможности прорыва. Но что могли сделать несколько взводов против, по сути дела, двух почти полных атакующих их батальонов. Их смяли и расстреляли буквально за две минуты…

Глава 5

Соловейчиков встретил Бармалеева около своего старого окопа, сидя на бруствере. Пули свистели над головой старшего лейтенанта, но он не обращал на них внимания. Между российскими окопами и окопами «бармалеев» в этом месте лежал пригорок, закрывающий прямую видимость, и Соловейчиков не опасался прицельной очереди. Да и расстояние для такой очереди великовато. А шальные пули, что свистели над головой, находились уже на излете и были не в состоянии пробить ни бронежилет, ни шлем.

Хотя при приближении старшего по званию полагается вставать, подполковник не стал настаивать на строгом соблюдении Устава и просто присел рядом.

– Капитан… – тихо сказал старший лейтенант, глядя в черный песок под ногами, и Бармалеев в одном этом едва слышимом коротком слове уловил предстоящее неприятное сообщение.

– Что – капитан? – только и переспросил он.

– Когда я пошел, капитан оставался по ту сторону окопа. Я застрелил часового и спокойно двинулся вперед. Труфанов остался там – меня подстраховывал. Он сам так решил. Я его не просил, честное слово офицера.

– Тебя никто и не обвиняет… Дальше…

– Потом в меня очередь из автомата дали. Одна или несколько пуль порвали обшивку бронежилета. В спину, понятно, сволочи, стреляли. Но с ног меня все же сбили. Я встал и пошел дальше. И в наушниках услышал очередь, которую дал капитан. Он автоматчика прикончил. А потом в меня снайпер выстрелил. Пробил навылет «трапецию»[17] – целился, я думаю, в шею или в затылок, но рука в последний момент дрогнула, и потому в «трапецию» угодил. Вот… – Соловейчиков сидел лицом к подполковнику и потому показал только выходящее отверстие от пули. Отверстие было сравнительно небольшое, а на краях раны видна была запекшаяся кровь. Так бывает, когда пуля поражает не жизненно важные участки тела и быстро покидает его, не успев как следует остыть. Горячая пуля просто запекает кровь, и сильное кровотечение не образуется.

– Санитар! – окликнул подполковник проходящего мимо санинструктора. – Перевязка требуется.

– Вы ранены, товарищ подполковник? – обеспокоенно спросил санинструктор.

– Не мне. Старшему лейтенанту.

Соловейчиков тем временем разделся, и санинструктор приступил к своим обязанностям, выполняя перевязку быстро и качественно, не забыв при этом спросить:

– Не слишком туго? Движению не мешает?

– Нормально, –