Я летела вперед, мимо домов, над деревьями, набирая скорость, и ветер нес меня дальше и дальше от моего тела. Луны не было, так что я не могла видеть, куда я лечу, но поскольку меня несло над полями, над домами и нетронутыми участками земли, я чувствовала, что я лечу куда-то конкретно.

Я поняла, что время бежит иначе, когда ты — астральная проекция. Оно то растягивается так, что секунда, кажется, превращается в минуту, то ускоряется, как в кино на ускоренном воспроизведении. В то время, когда я молча ругалась (в моей астральной форме я не могу говорить вслух), я обнаружила, что приближаюсь к виднеющемуся вдали темному силуэту, замку, черной массой выделяющемуся на фоне полуночного неба. Не успела я моргнуть, как проскочила сквозь стены, пролетела вниз по лестнице и внезапно грохнулась посреди прямоугольной комнаты с книжными шкафами. В одном конце комнаты стоял большой стол, за которым сидел человек, скрытый в тени от лампы, которая освещала только один угол стола. Он рылся в газетах и иногда поглядывал на монитор, постукивая клавишами. Он выглядел смутно знакомым. В первый момент я его не узнала, но картинка, всплывшая в памяти, показала, что это — мужчина, который спорил с владельцем антикварной лавки.

— Хм. Интересно, зачем я наблюдаю за ним? Это однозначно не тот человек, на которого я хотела бы взглянуть прямо сейчас.

Хотя слова, которые я произнесла, не издавали ни звука, голова человека резко поднялась, как будто он их услышал. Он привстал, осматривая комнату, очевидно, удивленный моим вмешательством, но я знала, что это не возможно. Моя астральная форма — беззвучна и невидима. В действительности меня там не было, поэтому он не мог видеть или слышать меня.

— Ух… привет? Ты слышишь… — так, стоп! А ты здесь откуда?

Маленькая обезьяна по имени Беппо (по крайней мере, мне так показалось, что это была та же самая обезьяна — я не могла подойти ближе, чтобы увидеть, носит ли он такой же кожаный ошейник) пересекла комнату и вскочила на стол. Мужчина собрался сесть обратно, но снова услышал мои слова, его голова, повернулась взад-вперед, осматривая комнату. Волна холода пронеслась сквозь меня от его пристального взгляда, направленного на меня. Внезапно я очень сильно испугалась и захотела оказаться подальше от этой комнаты. У него была очень мощная аура, как будто он представлял угрозу. Я попыталась сказать себе, что это смешно, что никто ничего не может сделать с моей астральной формой, но мой мозг не хотел слушать.

Я заледенела, когда наши взгляды встретились, затаила дыхание, как будто это могло сделать мою невидимость еще более невидимой. Он протянул руку обезьяне, чтобы Беппо вскарабкался ему на плечо.

Затем он улыбнулся мне. Медленно. С такой угрозой, что внутри меня проснулся крик. Словно вырвавшись из моих бесплотных губ, вдалеке послышался голос, зовущий меня.

— Саманта!

Мужчина что-то прорычал и бросился ко мне, но мое бесплотное тело вылетело из комнаты и понеслось назад к голосу, который так властно требовал моего внимания.

— Саманта, ответь мне!

Возвращение в тело произошло намного быстрее, чем уход — мир показался мерцающим и расплывчатым, задрожал на мгновение, и я внезапно оказалась сидящей в машине Пэйна. В шее чувствовалось покалывание, тело было напряженно и натянуто, будто я была на краю оргазма.

— С возвращением, — сухо сказал Пэйн.

— Привет, — сказала я и коснулась своей шеи. Там, похоже, не было открытой раны, так что я пришла к заключению, что у него есть способность излечивать любые ранки, указывающие, что он поужинал в кафе «Сэм». — О, спасибо. Спасибо большое.

— За то, что наскучил тебе? — спросил он, разворачивая машину обратно к холмам.

— Наскучил? Нет, Пэйн… — я положила свою руку на его, и немного удивилась, что я до сих пор дрожу от встречи с тем темным мужчиной. — Я благодарна тебе за то, что ты вернул меня назад. Я… там был кое-кто, с кем я не хотела бы встречаться, и ты помог мне, когда я нуждалась в этом, спасибо. Но ты мне не наскучил, это совершенно не так. Это просто…, я… о, это довольно трудно объяснить.

— Да?

Я вздохнула, потирая от холода руки. Просто присутствие Пэйна, казалось, отгоняло все кошмары из моего «вне-тельного» опыта.

— Если по правде, то во всем этом вина моей матери.

Он сжал челюсти и вел машину.

— В самом деле?

— Я не говорю, что ее вина в том, что я здесь, с тобой; я имею в виду, что ее вина в том, что она передала мне кое-что из эльфийских свойств. Я родилась с ее заостренными ушами, раскосыми эльфийскими глазами, талантом находить потерянные вещи и несколько исковерканной версией ее способности путешествовать вне своего тела. В отличие от маминой способности астрально проектироваться, моя настигает меня всякий раз, когда я сексуально возбуждена.

Он недоверчиво уставился на меня.

— Ты — что?

Я кивнула, затем указала на дорогу. Он вернулся взглядом к ней, но несколько раз с любопытством на меня покосился.

— Всякий раз, когда я возбуждена, мое тело и сознание разделяются, и я уплываю, пропуская все самое интересное. Я не могу передать тебе, какое это разочарование.

— Я могу себе представить, — сказал он сухо.

— О, ты думаешь, что ты можешь, но я сомневаюсь, — сказала я уныло. — Это ужасно, и я ничего не могу с этим поделать. Я все перепробовала. Всегда улетаю — пффф! Обычно мне просто нужно немного переждать. Никто никогда не звал меня обратно, как ты. Это было просто восхитительно.

— Хм. — По нему было не понять: то ли он верит мне, то ли нет.

— Хуже всего, когда я возвращаюсь и узнаю, что у меня был замечательный секс, но я им даже не насладилась.

Он с любопытством на меня уставился.

— Ты хочешь сказать, что это случается каждый раз, когда ты занимаешься сексом?

Я кивнула.

— Иногда даже и не из-за секса. Достаточно того, чем мы занимались, и мое сознание уже отправилось в астральный путь.

— Так что, ты никогда на самом деле… э-э… за неимением лучшей формулировки, не занималась сексом?

— Нет.

— Никогда?

— Нет. Не могу сказать, что у меня было слишком много секса. Но я вскоре бросила это дело, после того, как поняла, что происходит. Я имею в виду — что толку? Только я начинаю входить в раж — бац! Я улетаю и возвращаюсь, чтобы найти свое тело, когда все закончилось, или напряженным, или разочарованным в то время, как мой дружок храпит.

— Понятно.

— У меня было только три парня, — сказала я, вынужденная по какой-то причине объяснять, что я не шлюха, гонящаяся за острыми ощущениями. — Но я испробовала все, что могла придумать, чтобы остаться в теле — и никаких успехов.

— Может быть, вина лежит на них, а не на тебе, — сказал Пэйн, его взгляд вернулся к дороге, по которой мы ехали.