Даже теперь при одном воспоминании о том, как, кружа со мной в танце, Джонатан погладил меня по спине пальцами, я сгораю от желания покрепче к нему прижаться… Кожу приятно защипало.

Оглядываясь порой назад, когда перед глазами встают образы неудачников-лоботрясов со Слоун-сквер – мои прежние пассии, – я задумываюсь, не испытывала ли меня судьба, чтоб под конец наградить встречей с Джонатаном Райли. Затяжная полоса неудач, ошибка за ошибкой, и вдруг он, первоклассный агент по недвижимости.

Джонатан настолько не похож на всех моих бывших, что поначалу, когда мы только начали по-настоящему встречаться, я старалась возможно больше фотографироваться с ним, дабы поверить: это не сон. В свои тридцать девять он работал не то управляющим, не то исполнительным координатором преобразований – в общем, что-то в этом роде – крупного международного агентства «Керл и Поуп», в состав которого теперь входило «Дин и Дэниелсе», и был великолепен, как актеры из старых добрых фильмов. Габи возражала, поскольку у Джонатана рыжие волосы («кузен Бэзила Браша»), но меня он будто околдовал – словами и не передашь.

Я всегда питала слабость к мужчинам в добротных костюмах, а в Джонатане было еще озорство, умело скрываемое под строгой наружностью, и всякий раз, когда оно на миг проглядывало, у меня все переворачивалось внутри. Внешность Джонатана, впрочем, тоже очаровывала: скулы как у типичного американца, серые глаза, идеальные белые зубы. Но окончательно свели меня с ума, по сути, мелочи: когда я входила, Джонатан вставал; ему было небезразлично, какая на мне одежда; к тому же, он умел с самым невинным видом нашептывать на ухо вещи, от которых вспыхивали щеки. И потом, ему в жизни не приходилось подсказывать, какие носки подойдут к такому-то наряду.

Я действительно боялась испортить столь сказочные отношения, потому и не хотела переезжать в роскошный дом друга. Я до сих пор не была уверена, что Джонатан знает, с кем встречается. Может, он думал, что, перестав платить за Милочкино великолепие, получил меня истинную, а я, дабы быть для него более ухоженной и подтянутой версией Мелиссы, по сей день прилагала почти столько же усилий, как когда блистала перед ним в роли Милочки. Надеюсь, я понятно объясняю.

Временами я с волнением размышляла, надолго ли меня хватит.

Зазвонил телефон. Мгновенно перестроившись на рабочий лад, я подняла тяжелую бакелитовую трубку и бодро произнесла приветственную фразу.

Последовало непродолжительное молчание. – Ммм, – раздался голос Джонатана. – Нельзя ли повторить?

У меня в животе будто запорхали бабочки. Мой бойфренд говорил с волнующим кровь аме риканским акцентом, как сексапильные и чертовски дорогие адвокаты в судебных драмах. Слава богу, ему мой английский выговор тоже кружил голову, потому-то мы вечера напролет могли болтать о сущих безделицах, что неизменно заканчивалось страстными объятиями.

– Может, сказать чуть иначе, например: «Доброе утро! Милочка к вашим услугам»? – предложила я с легкой хрипотцой.

Джонатан пробормотал нечто неразборчивое, потом прибавил более серьезно:

– Давай отложим это на потом. Сейчас ответь, свободна ли ты во время ланча?

– Совершенно! – отчеканила я. – Когда и где встречаемся?

– В час, в «Бойсдейле» на Экклстоун-стрит.

О! Шотландский бифштекс!

– Чудесное место, – ответила я. – Жду ланча с нетерпением!

– Можно еще разок? Какое место? – произнес Джонатан.

Однако в эту минуту к нему с какими-то бумагами подошла секретарша Патрис, и наша игра прервалась.

Я с легким сердцем приступила к делам: стала просматривать список подарков для детей разного возраста. Парадоксально: друзья моих клиентов-холостяков считали, что именно они, их неженатые приятели, идеально подходят на роль крестных отцов, несмотря на то что бедняги и общаться-то с детьми не умели. Нельсон утверждал, это полезно для дела: чем больше клиенты сталкиваются с крикливыми и проказливыми карапузами, тем меньше желают обзавестись собственными, то есть будут еще тратиться и тратиться на крестных детей.

Я изучала список цен на плюшевых мишек вывешенный на сайте «Хамлиз», когда телефон снова зазвонил. Едва поднеся трубку к уху, еще не слыша голос, я догадалась, кто это: приятель Нельсона, Роджер. Он по-особому дышал.

– Роджер Трампет! – воскликнула я весело. – Как дела?

Послышался неожиданный звук: Роджер высморкался.

– Лучше ты ответь на этот вопрос.

Мне показалось, в словах кроется подковырка. Но я не стала ломать над ними голову.

– Если ты о Нельсоновом плавании, боюсь, я не в состоянии отговорить его. – Я отправила прайс-лист на печать. – Он спит и видит, точнее, слышит: «Встал якорь!» и все такое.

– Вообще-то я звоню не по поводу Нельсона, – сказал Роджер, но я поняла по его мрачному тону, что угадала, как он смотрит на Нельсоновы планы. – Хочу сделать заказ. Мне нужна твоя профессиональная помощь.

– Замечательно! – Я придвинула ежедневник. У Роджера водятся деньги, а манеры не лучше, чем у обезьяны, мне же доставляет удовольствие находить выход из любого затруднительного положения. – В чем дело?

– Помнишь ту вечеринку, на которой мы разыгрывали перед моей матерью парючку влюбленных?

– М-м-м, – сочувственно промычала я. Разве такое забудешь? На Роджера после той вечеринки обрушилась волна женского внимания. – Она что, по-прежнему грозится свести тебя с двоюродной сестрой Селией?

– Угу. – Снова шумное высмаркивание. Кошмар! Как-нибудь при случае надо осторожно потолковать с ним об этом. – Но на сей раз будет бал охотников, а править им собирается сама Селия. Отказ она не примет за ответ. Не хотелось бы злить ее – недавно наша Селия занялась женским регби…

– Послушай, а ты не пробовал объяснить матери, что на дворе двадцать первый век? Теперь вовсе не обязательно быть в тридцать лет женатиком.

– Пробовал, но она гнет свою линию. Ей нужны внуки, а их нет и в проекте, в этом виноват, естественно, я. Кто займется семейным бизнесом? Что станет, когда маман умрет? Я твержу ей: ты вышла за отца, когда ему было сорок три, но думаешь, она слушает?

– Понимаю. Общаться с родителями порой сущая пытка.

– Ага, точно. Знал, что ты поймешь. Короче, если тебя не затруднит съездить в облегающем платье на бал охотников, будет замечательно. В Херефорд, в третью субботу сентября. Разумеется, все пройдет без всяких там глупостей,

просто сделаем вид, будто мы снова вместе. Надень парик, если так тебе проще.

Я уже поднесла ручку к ежедневнику, но тут закрыла ее колпачком.

– С удовольствием помогла бы тебе, но «подружкой напрокат» я больше не работаю.

– Что? – Я услышала в голосе Роджера панику. – Но, Мелисса, тогда я пропал!

– Роджер, мне очень жаль. Хм, могу попытаться найти тебе приличную девушку. Но сначала, пожалуй, пригласи ее на ужин, а потом попробуй…