Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неправильные чувства. Ненужное влечение.
Помогла появившаяся вроде бы постоянная девушка — больше полугода на тот момент продержалась, но, увы, в итоге они всё же расстались. Однако наваждение прошло.
Вадька вообще ко многому относился достаточно спокойно (были у них всякие разговоры, а к отцу не с любым вопросом пойдёшь), не отвернулся с презрением, когда Олег рискнул рассказать о собственных экспериментах, не начал шарахаться. Возможно, в силу молодости и присущей ей свободы взглядов? Слава богу, когда случилось внезапное осознание, левые порывы в его сторону удавалось держать в тайне — не так это сложно, а потом всё и вовсе перегорело. И слава богу!
Олег не собирался становиться нянькой-наседкой — боже упаси! — только в самое первое время поддерживал, слегка направлял, и потихоньку сводил к минимуму своё участие в жизни парня. Всё больше каждый сосредотачивался на своей жизни. Это нормально.
В ванной что-то упало. Вот же пьянь малолетняя…
Нет, он не переживал за каждый шаг Вадика. Тот уже не маленький (малолеткой Олег его по привычке называл, да и бесится брат забавно на это), вырос, пусть сам принимает решения, совершает ошибки и несёт за них ответственность. Меньше всего хотелось, чтобы названный братишка стал этаким мажорчиком, не видящим берегов, хотя порой его невмешательство выглядело прямо противоположным по смыслу. Но в ночи, когда Вадька гудел где-то с друзьями, сон всё равно оставался очень чутким.
Обычно брат приходил тихо, и Олег, словно получив незримую команду, мгновенно переходил в обычный режим, расслабляясь, но иногда случалось и вот так — младший являлся «на бровях» и будил, заставляя напряжённо вслушиваться в пространство.
Вода лилась слишком долго. Уснул, что ли? Хай бы с ним, в принципе, но по пьяни может же и притонуть, даже в ванне, к тому же не хочется проблем с соседями в случае непредусмотренного потопа. Полежав ещё немного, Олег сел на кровати, с хрустом потянулся и, плавно поднявшись, направился в сторону ванной. Для проформы стукнув пару раз в дверь, толкнул створку.
— Привет, полуночник. Ты тут живой вообще?
Братец стоял, слегка покачиваясь и опершись о раковину, рассматривая себя в зеркале. Что нового он там надеется увидеть, интересно? На звук голоса тело отреагировало резким разворотом — молодец, не прошла даром наука по единоборствам! — но закончило не предусмотренной стойкой, а заполошно метнувшимися вниз руками — от резкого движения полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, решило размотаться и упасть.
Хорош, чертяка… Но родственные обязательства на корню рубили возможные фантазии. И даже мыслей левых уже не возникало. Впрочем, обязательства обязательствами, но оценивать крепкую фигуру чисто с эстетической точки зрения ему никто не запретит. Девчонки так и вовсе на братца наверняка стопками вешаются.
— У-ввва-ааа… Живой, затраханный и довольный, так что можешь идти спать дальше.
Мелкий зевал так заразительно, что Олег сам собой отзеркалил зевок, которым и подавился примерно на половине пути — как раз взгляд оторвался от узких бёдер в полотенце и поднялся чуть выше. Грудь и живот брата сплошь покрывали красные полосы от ногтей, засосы и следы укусов! В этом свете оброненное «затраханный» сразу приобрело иной смысл… Да ну, нет, не похоже. Окинув предоставленное зрелище долгим взглядом, Олег перевёл его к красным, припухшим губам, а потом и глазам — совершенно шальным и трезвым.
— Дааа уж… Вижу, оторвался ты сегодня знатно. Весь помеченный, как сучка.
Невиданное дело — мелкий, кажется, смутился. Во всяком случае, покраснел. Пальцы метнулись к особо яркому отпечатку зубов сразу под ключицей и осторожно его погладили. По проснувшемуся сознанию вдруг шибануло настолько сильной волной возбуждения, что еле получилось удержаться от стона. Кто бы знал, как ему хотелось носить на теле подобные следы! Вот почему повезло именно мелкому, который ни фига такое не поймёт и не оценит? Вадька быстро пришёл в себя, вскинул голову, упрямо сверкнув глазами, фыркнул и вышел из ванной, грубо сдвинув брата плечом с дороги.
— Да, помеченный! А ты завидуй молча!
Чёрт, он действительно завидовал. И совсем не чужой удачливости с любовницей, как мог подумать мелкий. Просто на миг представилось, что такие следы могли быть нанесены не в порыве страсти, а вполне умышленно, сознательно, с желанием причинить сладкую, возбуждающую боль… Лучше этого могла быть только плеть в умелых руках. Олег с шумом втянул воздух — Вадька ушёл, больше сдерживаться не имело смысла. Ять! Похоже, снова пора договариваться об очередном сеансе. А пока поможет холодный душ, да и идти — удачно — далеко не надо… Эх, фигня всё, в таких случаях никакой душ не помогает.
Но Олег всё равно стянул боксеры и встал под жгуче-холодные струи. Уже через несколько секунд тело продрало ознобом, зубы застучали, а член позорно скукожился. Впрочем, от мыслей такой способ не спасал, и, пока он растирался пушистым полотенцем, эти гадские черви продолжали грызть его мозг.
Когда пришло понимание своего нестандартного отношения к боли? Всяко позже, чем окончание экспериментов с полом партнёра. Почему? А кто ж знает? Можно, конечно, нагородить кучу умных слов: бешеный ритм современной жизни, желание хоть на время снять с себя ответственность, или искупить какую-нибудь гипотетическую вину, хотя бы перед самим собой… и тому подобная хрень, которую любят развешивать на уши клиентов новомодные психологи.
Олега интересовали результаты, а не причины. Но «царапки» и укусы во время эротической игры нравились, кажется, всегда, просто как-то он на этой мысли не заострялся. А чуть больше дух лет назад случилась Наташка. Ната, Натусик, Ташенька… Ох, как же она была великолепна в постели! Правда, по жизни оказалась той ещё сукой, но это не помешало им остаться в итоге хорошими знакомыми, даже почти друзьями. Вот Ната-то и привела его на путь иного познания себя.
Сначала были забавные эксперименты с ограничением свободы, потом волнующий опыт со шлепками ладонью. Чем дальше, тем больше: ремни, розги, плети всяческих модификаций, зажимы, иглы… Много всего. Постигая грани боли, он оставался открыт всему новому, но Ната возжелала перевести их отношения на иной уровень, к которому Олег оказался не готов. Нет, подчинение в разумных рамках было бы приемлемым, но не то практически рабство, которого требовала любовница.
Они разошлись, но разошлись нормально, без истерик и обвинений со стороны Таши. Хм… госпожи Нателлы, если
