Молодой человек, полуобернувшись, ласково улыбнулся девушке, но это ничуть не уменьшило сарказма в его словах:

– Все, что угодно, пока это отдает традиционной ролью властелина, соизволяющего заботиться о своих подданных.

– Не слушайте этого несчастного. – Девушка игриво хлопнула спутника по руке, выходя из-за его спины и становясь рядом на утоптанной дорожке. – Дядя Грэй искренен в своих попытках улучшить жизнь всех – не только в этом округе, но и в лондонских трущобах тоже.

Мило наказанный молодой человек выглядел раскаявшимся.

– Это правда. Грэй действительно искренен. – Приставив ко рту ладонь, он наклонился вперед и громко прошептал: – То, что я сказал про тетю Юфимию, тоже правда.

Лиз была удивлена этим брошенным по ходу дела замечанием о благородных усилиях Грэя в пользу «многолюдной толпы», к которой, он, по ее недавнему предположению, был слеп.

Демонстративно игнорируя своего спутника, девушка сделала шаг вперед, чтобы должным образом представиться.

– Я Друсилла Элуэй, приемная дочь леди Юфимии и приемная племянница герцога. – Она грациозно приподняла край тонкой батистовой юбки очаровательного розового платья, приседая в глубоком реверансе.

– Я счастлива познакомиться с вами, мисс Элуэй. – Пародируя одну особенно высокомерную хозяйку светского салона, которую она имела неприятность встретить в Нью-Йорке, Лиз едва кивнула головой, поджимая губы и заносчиво задирая подбородок. Это снисходительное выражение, очевидно, пользовалось международной известностью, поскольку ее аудитория прыснула.

– А этот паяц, – чтобы придать представлению нужный тон, Друсилла согнала с лица веселье и бросила на молодого человека взгляд сурового неодобрения, не сумев, однако погасить блеска в небесно-голубых глазах и скрыть нежной гордости в голосе, – Тимоти Брандт, кузен герцога Эшли и секретарь палаты лордов.

Объект этих слов повернулся к Лиз с выражением страстной мольбы:

– Пожалуйста, не называйте меня мистером Брандтом. Члены семьи делают это только тогда, когда недовольны мной.

– Не редкое явление. – Настала очередь Друсиллы комментировать вполголоса.

– Как же мне вас называть? – спросила Лиз, рассеянно трепля шею изумительно терпеливого вороного.

Молодая женщина ответила за своего спутника:

– Конечно Тимоти. А я – просто Дру.

– Или Силли-глупышка. – Тимоти с улыбкой посмотрел на девушку, ответившую ему тающим взглядом. – Так зову ее я… так больше подходит, хотя официально она леди Друсилла.

Поскольку девушка была членом семьи герцога, ее титул не удивил Лиз. К тому же это не помешало ей заметить игриво невинные, но определенно искренние признаки флирта, перерастающего в более глубокие отношения, чем простая родственная привязанность сводных брата и сестры. Когда парочка заметила ее понимающий взгляд, они уличено выпрямились. Она успокоила их, указав на себя и продолжив тему их разговора:

– Я Элизабет Хьюз – или, по крайней мере, была. – Ее рука бессильно упала, она смущенно пожала плечом, не договорив. – Теперь я тоже одна из Брандтов, но я надеюсь, вы будете называть меня Лиз. Или Лиззи, как называют меня ближайшие друзья.

– Лиззи? – Тимоти повторил имя, устремив глаза в сплетавшиеся над головой ветви с видом размышляющего мудреца. – Лиззи, – снова повторил он, как бы пробуя имя на вкус. – Мне нравится.

Забавляясь его скоморошеством, Лиз все-таки сочла себя обязанной признаться:

– Я вас должна честно предупредить, что ваш кузен, мой муж, его решительно не одобряет.

– Ах, ах! – Тимоти был восхищен. – Тогда можете быть уверены, что именно так я и буду вас называть.

– Вы не ладите с герцогом? – Прямолинейная по натуре, Лиз задала вопрос, не пытаясь прибегнуть к более завуалированным методам, чтобы получить ту же самую информацию.

Тимоти был несколько ошеломлен откровенным вопросом.

– Мы вполне ладим. – Он снова поднял глаза к голубым просветам в молодой листве. Протянув руку, он сломал маленькую веточку и пристально разглядывал ее нежную кору, как будто в ней заключалась тайна вселенной.

– Наши отцы были братьями и очень дружили. Вот почему они со своими женами оказались вместе, когда погибли… в катастрофе на яхте десять лет назад. Как глава семьи Брандт, Грэй стал моим опекуном. Я никогда не сомневался, что намерения его чисты. Я просто не всегда соглашаюсь или подчиняюсь тому, что он считает для меня лучшим.

Лиз кивнула, сочувствуя трудному положению Тимоти. Она снова ритмично похлопала по шелковистой шее коня, слегка прищурившись и рассматривая стройного молодого человека, который, несмотря на более светлый цвет волос, отличался фамильным сходством и грацией Брандтов. Несомненно, Грэй определил для младшего брата жизненный путь, так же как и ее отец направил ее будущее совсем не в то русло. И только посмотрите, куда ее это привело.

– Я понимаю это лучше, чем вам может показаться, Тимоти.

Склонив рыжеватую голову набок, Тимоти принял ее заявление с видом сомнения, смешанного с любопытством.

Уверенная, что ей будет хорошо с такими друзьями, как Дру и Тимоти, Лиз решила рассказать им о своей жизни.

– Пойдемте сядем, и я объясню. – Привязывая поводья к дереву, она указала на маленькую полянку, где мягкая трава была омыта утренним дождем и высушена дневным солнцем. Когда трое расселись свободным кружком, причем женские ноги были скромно спрятаны под юбками, а мужские – удобно вытянуты вперед, Лиз начала свою историю:

– Мой овдовевший отец, владелец животноводческого ранчо и железной дороги, – очень богатый человек. – Это сообщение о богатстве, совершенно не произвело впечатления на этих англичан и не вызвало в них того благоговения, которое оно обычно вызывало у среднего американца. Довольная такой реакцией, Лиз почувствовала, что может говорить открыто. – Я всегда считала, что он любит меня. Однако он сделал выбор, считая лучшим для моего будущего то, из-за чего я оказалась здесь… хотя я предпочла бы быть в другом месте.

Лиз видела, что паре, сидящей перед ней, трудно понять, как женщина может предпочесть какое-то другое положение завидному положению жены герцога – молодого и красивого герцога. Упрямо продолжая, она заговорила о ранчо Дабл Эйч и поведала им о постыдной роли, которую ее отец сыграл, обманом заманив ее в брак, после чего последовало немедленное отплытие новобрачных на трансатлантическом лайнере.

– Таким образом, – заключила Лиз, – герцог получил то, что искал в Америке. В его руках богатство моего отца, которым он может распоряжаться по желанию. Но – и это неприятный факт, который, я уверена, он находит неприятным – у него также есть я.

С прирожденной верностью Дру открыла рот, чтобы защищать своего дядю, но мрачно улыбающаяся Лиз подняла руку, останавливая эту попытку.