Он схватился за ремень над окном.

– Я… неплохо повеселился.

– О… в самом деле? – Ей было не просто любопытно. Джейн неожиданно осознала, что ревнует.

Горькая улыбка тронула его губы.

– Я пытался приударить за дочерью одного оптового торговца табаком, но она указала мне на дверь в ту же секунду, как узнала, что я не лорд и принадлежу к тому же сословию коммерсантов, как и ее отец.

– И как, удалось ей позже получить желанный титул?

– Нет. Она умерла во время эпидемии. – Джаспер отвернулся и уставился в окно, на проносящиеся мимо еле освещенные улицы; в его глазах словно сгустилась тьма, и Джейн чувствовала, как по спине пробежала ледяная дрожь. – Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти в Саванне.

В его голосе слышалась смертельная усталость. Это ощущение было знакомо ей слишком хорошо. Изнеможение, окутывающее тебя тяжелым черным плащом, сковывающее движения, не дающее дышать, жить. Впервые Джейн узнала его в те две недели, когда умерли ее родители. Затем оно возвращалось каждый год, в одно и то же время. Она протянула руку и крепко сжала пальцы Джаспера.

– Теперь все уже кончилось.

Он чуть заметно вздрогнул от ее прикосновения, но руки не убрал. В ответ он обхватил ее ладонь.

– Нет, не кончилось. Прошлое не отпускает меня. И иногда оно кажется таким же настоящим, как и ты, сидящая сейчас в карете напротив. – Джаспер замолчал, отпустил ее руку и потер лоб. – Когда эпидемия только начиналась, никто особенно не обращал на нее внимания, каждое лето в тех краях случались отдельные вспышки желтой лихорадки. Но позже стало ясно, что в этом году что-то пошло не так.

– Но вы не знали что.

– Не знали, пока Желтый Джек не добрался и до нас. – Невидящим взглядом Джаспер продолжал смотреть в окошко; он находился очень далеко, за океаном, в прошлом. – Все, кто мог, бежали на свои плантации, но смерть следовала за ними по пятам. Ввели карантин, и я, как и еще несколько тысяч человек, оказался заперт в городе.

– Боже мой, как ужасно!

Джейн мучительно хотелось обнять его, прижать к груди, утешить, как утешал ее он каждую годовщину смерти родителей. Но по тому, как решительно он сжал губы и выдвинул вперед подбородок, она догадалась, что он не нуждается в ее сочувствии. И Джейн прекрасно его понимала – она и сама не нуждалась ни в чьей жалости.

– Поначалу все было еще не так плохо. Люди валили к нам толпами, чтобы успеть развлечься, пока за ними не явилась смерть. И в этом безумном угаре я веселился вместе с ними. Видишь ли, если человек уже переболел желтой лихорадкой, а я перенес ее в легкой форме, он не может заразиться ею снова. И все равно тебя терзает постоянный страх. Мы пускали всех желающих до тех пор, пока власти не закрыли все публичные места. К этому времени все уже распадалось на части. Люди или болели, или умирали с голоду. Никакие деньги или связи не могли помочь раздобыть еду. В первый раз в жизни я оказался не способен накормить себя или близких мне людей.

– Ты хочешь сказать… дядюшку?

Джаспер кивнул.

– Я никак не мог его спасти, и мне едва удавалось доставать ему какие-то жалкие крохи съестного. Вот почему я открыл игорный дом, когда вернулся. Желтый Джек здесь, конечно, не появится, но я видел, что бывает с людьми, которые впадают в нищету. Я больше не хочу – ни за что в жизни – оказаться в положении, когда не смогу обеспечить тех, кто мне дорог. – Он печально улыбнулся. – К сожалению, азартные игры – это единственное ремесло, которым я владею.

– Понимаю. Считается, что леди не должна хотеть иметь собственное дело, но, если у меня не будет мужа, а с моим наследством что-то случится, мое дело – единственное, что сможет меня прокормить. Я не хочу быть старой девой, но уж бедной старой девой – нет, увольте.

– Ты не станешь бедной старой девой. Для этого ты слишком умна.

Желала бы Джейн быть о себе столь же высокого мнения, но… У Джаспера есть игорный дом, а когда-нибудь будет и свой клуб. А она состарится в одиночестве. И все же ее терзания – ничто по сравнению с тем адом, что довелось испытать ему. Джейн искренне восхищалась его силой и мужеством и мысленно поклялась себе стать похожей на него. Джаспер не сдался перед лицом болезни и смерти. И ее не сокрушит пара неудач.

Карета качнулась и остановилась у въезда в аллею за домом Рэтбоунов, которая вела к саду. Туман сгустился, но впереди виднелись слабые очертания ворот. Как давно Джейн не смотрела на них с этой стороны! Наверное, с тех пор, когда она, Милтон и Джаспер возвращались домой после одной из своих авантюр. Джейн в старой одежде Филипа и мягкой шляпе, прикрывающей пышные волосы. Она, прячась за деревьями, пробиралась к задней двери, пулей проскальзывала мимо спальни Филипа и ложилась в кровать. И сегодня она сделает то же самое.

Джейн поставила ногу на ступеньку и подала Джасперу руку, чтобы он помог ей спуститься. Ей ужасно не хотелось разжимать пальцы и отпускать его домой, удрученного болезненными воспоминаниями. Джейн словно видела, как они повисли у него на плечах, как тяжелый черный плащ. К ее удивлению, Джаспер тоже не спешил отпускать ее руку.

– Спасибо тебе, что не стала судить меня слишком строго за… это занятие.

– Я бы никогда не смогла отнестись к тебе с осуждением. Даже за то, что ты меня отверг.

– Поэтому я и доверился тебе.

Джейн обняла его за шею и придвинулась ближе.

– Если тебе понадобится с кем-нибудь поговорить, не сомневайся и приходи ко мне. Я выслушаю все, что мне расскажешь, и тоже сохраню это в тайне.

На мгновение она тесно прижалась к Джасперу, затем, прежде чем он успел произнести хоть слово, отказаться от ее предложения, понеслась к садовым воротам. Джейн знала, что он глядит ей вслед, как прежде, чтобы убедиться, что она добралась до дома и ничего не случилось. У ворот она остановилась и медленно, чтобы не скрипнули старые петли, приоткрыла створку. На чугунных прутьях словно повисли клочья тумана.

Джейн обернулась. Джаспер прикоснулся к полям шляпы в знак прощания – едва заметный в свете полускрытой облаками луны.

Как только Джейн скрылась из вида, туман стал еще гуще и холоднее. Здешний воздух был совсем не таким, как в Саванне, – одуряюще жарким, дурманящим голову. Нет, он скорее походил на Джейн – легкую и загадочную. Джаспер сжал пальцы в кулак, затем снова разжал. Он все еще чувствовал ее прикосновение – так же как ее доброту и заботу.

Он даже взялся за ручку кареты, чтобы удержаться и не броситься за ней… и сказать, что он согласен на ее условия. Джаспер ощущал огромное облегчение, открыв ей правду. Он рассказал ей о том, что случилось в Саванне, и о том, как зарабатывает деньги, – и как же это отличалось от того, что он говорил семье! Джейн не бросилась ему на шею и не зарыдала от жалости, как мать, увидев Джаспера на пороге – с запавшими щеками и чемоданами, набитыми банкнотами, измученного и страдающего от того, что ему некому излить душу. Она просто слушала, и от одного лишь ее присутствия тени прошлого отступали, тьма пряталась, не смея его поглотить.