— Ошибаетесь! С тех пор как его вычеркнули из списка адвокатов, он пришел к выводу, что проще и даже надежнее всего вести честную игру. За первую консультацию он берет гинею, а все дополнительные расходы, которые могут понадобиться по ходу дела, расписывает заранее. Помните случай, в котором оказалась затронута репутация правительства? Так вот — строго между нами! — когда полиция совершенно увязла в расследовании, мое начальство обратилось к Старому Шарону. Мы, разумеется, действовали через надежных подставных лиц, которым запрещено было говорить, кто их прислал. И, надо сказать, наши расчеты оправдались: совет старого плута стоил потраченных денег. Впрочем, не исключено, что в вашем случае он окажется менее удачлив. Так. что обратитесь, пожалуй, в полицию, а уж если это не поможет — что ж, Старого Шарона всегда нетрудно разыскать.

Такой компромисс показался осторожному адвокату вполне приемлемым, и он отправился на Уайтхолл. Полицейские, не мудрствуя лукаво, тотчас заключили, что кражу совершила Изабелла.

Для подтверждения своей версии полицейское начальство направило в дом леди Лидьяр опытную служащую из управления, чтобы та пересмотрела одежду и безделушки бедной девушки, пока их не отвезли к тете. Обыск ни к чему не привел. Из всех вещей лишь подарки леди Лидьяр представляли какую-то ценность. В столе среди бумаг не оказалось счетов ни от ювелира, ни от галантерейщика. Тайной слабости к роскошным туалетам также выявить не удалось. Потерпев фиаско в своих первоначальных замыслах, полицейские предложили установить за Изабеллой слежку. Ведь за преступлением мог стоять любовник девицы — какой-нибудь мот, которому кровь из носу надо было раздобыть пятьсот фунтов, иначе он погиб. Леди Лидьяр, которая и на обыск-то согласилась лишь под давлением мистера Троя, отвергла сию хитроумную идею как в высшей степени оскорбительную.

Она объявила, что если они вздумают следить за Изабеллой, то девушка тотчас же узнает об этом из ее собственных уст. Смиренно ее выслушав, полицейские вежливо предложили новое направление поиска. Они заметили, что в делах подобного рода какое-то подозрение всегда падает на прислугу, и не станет ли ее милость возражать, если они займутся слугами и постараются выяснить, кто где находился в момент совершения кражи? Ее милость возразила, притом самым решительным образом. После этого тот, кого называли «господином инспектором», на минуту отозвал мистера Троя в сторону.

— Кражу в доме, безусловно, совершил кто-то из своих, — вежливо-авторитетным тоном заявил инспектор. — Не позволяя нам проводить расследование в доме, ее милость связывает нас по рукам и ногам, и не наша вина, что дело застопорилось. Если вдруг леди Лидьяр пересмотрит свою точку зрения, дайте мне знать, сэр. Честь имею!

Таким образом, идея обращения в полицию скоропостижно себя изжила. Ничего, кроме голословных уверений в виновности либо прислуги, либо Изабеллы, от полицейских чиновников добиться не удалось.

Еще раз поразмыслив в тиши своего кабинета и памятуя о данном Изабелле обещании сделать все возможное для подтверждения ее невиновности, мистер Трой заключил, что ему остается лишь одно. Он взял перо и написал в контору своего приятеля. Адвокат решил рискнуть и обратиться к Старому Шарону.

На следующий день мистер Трой, прихватив с собою в качестве важного свидетеля Роберта Моуди, уже звонил в дверь убогого, грязного домишки, в котором принимал своих клиентов Старый Шарон.

Посетителей отвели наверх и показали им дальнюю комнатушку во втором этаже. Сквозь густое облако табачного дыма они разглядели в кресле за столом маленького, толстенького, плешивого старикашку в грязнейшем, изодранном фланелевом халате, с куцей трубкой во рту, французским романом в руке и мопсом на коленях.

— Вы по делу? — осведомился Шарон хриплым голосом старого астматика и нахально уставился на посетителей блестящими черными глазами.

— Разумеется, по делу, — отвечал мистер Трой, смерив опозорившего почтенное адвокатское сословие мошенника таким взглядом, каким впору смотреть разве что на рептилию, вставшую вдруг на задние лапы. — Сколько вы берете за консультацию?

— Ваша гинея — мои полчаса. — С этими словами Старый Шарон протянул грязную руку через шаткий, выпачканный чернилами стол, отделявший его от посетителей.

Мистер Трой и за тысячу фунтов не согласился бы дотронуться до этой руки хоть кончиком пальца; он положил гинею на стол.

Шарон оглушительно расхохотался, при этом почему-то грозно сдвигая брови и широко растворяя для всеобщего обозрения свой устрашающий зев.

— Вижу, я для вас недостаточно чистоплотен, а? — спросил он, видимо очень довольный произведенным эффектом. — Вот в этой книжке, — он помахал французским романом, — тоже изображен один старичок, немного похожий на меня. Читали? Отличная вещь, сильно написана. Как? Не читали? Прочтите непременно — получите огромное удовольствие! Да, вас не беспокоит табачный дым? Я, знаете ли, когда курю, быстрее соображаю.

Мистер Трой величественно, хотя и с некоторой брезгливостью, взмахнул рукою, выражая сим жестом молчаливое позволение курить.

— Прекрасно, — сказал Старый Шарон. — Ну-с, приступим.

Откинувшись в кресле и попыхивая трубкой, старик лениво полузакрыл глаза, в точности как мопс у него на коленях. Кстати, между хозяином и его собакой и впрямь обнаружилось в этот момент необыкновенное сходство: оба устраивались поудобнее, словно готовились приятно вздремнуть.

Мистер Трой четко и последовательно изложил обстоятельства дела. Когда он закончил, Старый Шарон вдруг открыл глаза. Мопс вдруг тоже открыл глаза. Шарон пристально взглянул на мистера Троя. Мопс тоже пристально взглянул на мистера Троя. Шарон заговорил. Мопс зарычал.

— С вами все ясно: вы адвокат. Ну-ну, не беспокойтесь — прежде мы никогда не встречались, и имя ваше мне неизвестно; но адвоката всегда узнаешь по манере излагать факты. А это кто такой? — Старый Шарон вопросительно взглянул на Моуди.

Мистер Трой представил Моуди как наипервейшего свидетеля, которому доподлинно известны обстоятельства исчезновения банкноты и который с готовностью ответит на любые вопросы. Некоторое время Старый Шарон курил, молчал и сосредоточенно думал.

— Так-с! — неожиданно рявкнул он. — Будем докапываться до сути!

Облокотившись на стол, он подался вперед и принялся допрашивать Моуди. Как ни омерзителен был мистеру Трою презренный старикашка, все же адвокат не мог не восхищаться, слушая, как мастерски он ставит свои жестко подчиненные конечной цели вопросы. Через четверть часа Старый Шарон выудил из свидетеля буквально все до мельчайших подробностей, что тот в состоянии был сообщить. Наконец, докопавшись, как он выразился, до сути, он раскурил погасшую трубку и удовлетворенно развалился в обшарпанном кресле.

— Итак, — сказал мистер Трой, — пришли вы к какому-нибудь мнению?

— К какому-нибудь, разумеется, пришел.

— К какому же?

Вместо ответа Старый Шарон заговорщицки подмигнул мистеру Трою и тоже задал вопрос: