Джесси потер ладонью коленку — так он всегда делал в напряженные моменты. Сохранять спокойствие было не в его характере, но вести мяч и отбить его предстояло мне.

— Нет, — сказала я. — Просто передаю информацию.

— Тогда дай ее! Ты сообщила нам лишь прозвище убийцы — Койот, — но почему-то не хочешь назвать источник, от которого мы могли бы почерпнуть что-нибудь полезное.

— Я сказала все, что знаю. Если узнаю больше, сообщу.

Он подтянул штаны.

— Ладно. Только не удивляйся, если к тебе придут из ФБР. — И повернулся к Томми: — Свяжись с их местным представителем в Бэйкерсфилде. А я позвоню в Лос-Анджелес. У них там есть местные представительства отдела по изучению нетипичного поведения и серийных убийств. — И он пошел к двери, раздосадованно качая головой. — Не понос, так золотуха!

Томми устало потер глаза.

— На самом деле он очень обаятельный дядька.

— Томми, пойми, я ведь не собиралась встревать в эти дела! Информация свалилась на меня как снег на голову. Думаешь, мне это надо?

— Я тебе верю. Но все это выглядит так… — Он поднял на меня усталый, измученный взгляд.

Разумеется, я понимала, что все это и впрямь выглядело дико и невероятно. И главное, обрушилось на его плечи.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он кивнул.

Джесси положил руку на стол.

— А меня, знаете, что беспокоит? Остальные имена в скорбном списке.

Томми только молча посмотрел на него. За окном высоко в небе проревел реактивный самолет.

— И вот что я вам скажу, — продолжал Джесси. — Дома у меня имеется девятимиллиметровый «глок», и я держу его заряженным. Но от «глока» меня отделяет двести миль, поэтому я намерен предложить Эван поскорее смотаться отсюда и не ввязываться ни во что, даже если по дороге нас будет тормозить патрульная машина с самим Иисусом Христом за рулем. Надеюсь, это понятно?

— Да-да, ни за что не останавливайтесь, — сказал Томми. — С Иисусом я не знаком, так что «отмазать» вас не смогу.

Я встала.

— Не волнуйся. Из этого города я уж как-нибудь постараюсь удрать поскорее, и ничто меня не остановит.

Солнце уже тонуло в Тихом океане, когда из-за поворота показался наш дом. Океан сиял золотом — словно бесценное жертвенное подношение, возложенное к подножию горных пиков Санта-Инес. Это зрелище трогает меня до глубины души. Я бы не согласилась покинуть Санта-Барбару даже за десять миллионов долларов.

Сначала я забросила Джесси домой, а когда вырулила на свою улицу, на небе уже сгустилась кобальтовая синева и на востоке мерцали звезды. В сумерках светлыми пятнами выделялись карликовые дубки и белый олеандр. На углу соседские ребятишки играли в бейсбол. Я подъехала к своему дому и в свете фар увидела припаркованную на тротуаре красную «мазду» с откидным верхом.

Несколько секунд я сидела в машине, не глуша мотор. Под капотом у меня был мощный двигатель, так что я могла сорваться с места и пролететь всю улицу за считанные секунды.

«Мазда» с откидным верхом была пуста. Вот уж точно «не понос, так золотуха»! Это означало, что моя кузина Тейлор уже вовсю хозяйничает у меня дома.

Я заглушила мотор, взяла вещи и вышла из машины. Толкнув садовую калитку, я направилась по выложенной плиткой дорожке к дверям. У соседей через газон свет не горел. А жаль. Ведь Никки с Карлом могли бы помочь мне выставить Тейлор. Мой крошечный домик сверкал иллюминацией, как «Мулен Руж». Еще с улицы я услышала ревущее из динамиков кантри. Плохое кантри. «Моя собака сдохла, моя милая умерла, забор порос плющом» — дешевка, да и только!

Я вошла через стеклянную дверь и бросила вещи на пол. От громкой музыки, вернее, от этой убойной звуковой волны, шнурки мои начали развязываться сами. Холодильник на кухне был распахнут настежь. Перед ним торчала обтянутая джинсами попка моей кузины с вышитым посередине слюнявым сердечком.

— Тейлор! — окликнула я ее и, не получив ответа, уточнила: — Тейлор Боггс!

Я подошла к проигрывателю и выключила его.

На фоне разверстого холодильника обозначилось личико Тейлор с торчавшим изо рта куриным окорочком. Глаза ее округлились, как шары.

— Ой, прелесть моя! — сказала она, вытащив изо рта добычу.

— Как ты сюда вошла?

Ее контактные линзы имели цвет виноградного джема, маечка пестрела призывными игривыми надписями.

— Куда вы подевались на все выходные? — распахнула она мне навстречу объятия.

Нет, ты подумай: «на все выходные»! Это сколько же она здесь торчит? Я огляделась по сторонам.

— А что у тебя с волосами? — стиснула меня Тейлор. — Нет, длина мне нравится, но надо же придать какую-то форму! — Она внимательно оглядела мои карамельные локоны. — У меня подружка в салоне работает. Может привести тебя в порядок.

Ее собственная белокурая грива была взбита при помощи лака до размеров стога. Я осторожно отстранилась.

— Насколько я понимаю, ты прихватила ключ, когда последний раз была здесь. Интересно только, как ты узнала код, чтобы отключить сигнализацию?

— А чего тут непонятного? Я приехала, когда здесь еще работали строители, и сказала им, что потом закрою.

Я заскрипела зубами. У меня шла реконструкция ванной — новая душевая кабинка, раковина, зеркала, окошко, кафель и плитка. Я затеяла этот ремонт, чтобы избавиться от воспоминаний о рокере-убийце, напавшем на меня там. К тому же мой старый душ давно просился на помойку. Следовало лишь предупредить мистера Мартинеса и его сыновей, что Тейлор считается здесь персоной нон грата. Ведь стоит только пустить ее в дом, как она займет собой все доступное пространство.

— Тебе следовало сорок раз подумать, прежде чем согласиться на эту черно-белую плитку, — сокрушенно покачала головой Тейлор. — Вид, как в больнице. К тому же у тебя в гостиной уже есть такое убожество. — Она небрежно махнула рукой в сторону моих индейских ковров и эстампов Ёсэмитэ в рамочках. — Нужно было делать женскую ванную. Что-нибудь нежное, «пушистое».

— Как-нибудь сама разберусь. — Я прошла в гостиную и всплеснула руками: — А это что еще такое?

— Только ничего не собирай! Мне нужно было где-то разложить свой товар.

По комнате на всех предметах мебели было развешано белье — лифчики и трусы самых разных цветов и фасонов. Даже образчики мужского неглиже.

— Это что за порнография?

— Красиво, правда? Новая коллекция «Каунтесс Зара». Мужское и женское белье. Даже называется «Он/Она». — Тейлор схватила мужские трусы и помахала у меня перед носом: — Смотри, какая красота! Видишь?

Я попятилась.

— Но почему это надо было делать именно здесь? Почему в моем доме?