Венсан быстро пришел в себя, натянул свою одежду и прошел в комнату, заправляя рубашку в брюки. О том, было у него с хозяйкой дома что-то или нет, и кто помог ему раздеться, или это он сделал сам, Венсан старался не думать. На журнальном столике лежала записка: «Не ожидала от тебя такой прыти. Пиво в холодильнике. Уходя, захлопни дверь». Краска стыда ударила ему в голову.

«Надо же так опозориться! Она ушла, даже не дав мне возможности объясниться!»

Ни о каком пиве в холодильнике не могло быть и речи, хирург переживал минуту великого позора в своей жизни. Венсан накинул пиджак, надел ботинки из дорогой кожи и покинул эту осиротевшую квартиру, захлопнув дверь. Он взял такси и направился прямиком к себе домой.

Дом Венсана Витальевича, в котором он проживал вместе с мамой Мари Летиш, которую соседи звали просто Мария, и сестрой Жюли – последняя была в разводе, в связи с чем вернулась в отчий дом, – находился в элитном коттеджном поселке почти в черте Москвы. Мама Венсана, миниатюрная блондинка с густыми волосами, собранными в узел, и породистым лицом настоящей француженки, уже давно была на заслуженном отдыхе. Сестра Жюли всегда находилась на содержании мужчин, но в данный момент она плотно сидела на шее богатого брата, пребывая в творческом поиске. По образованию, полученному еще десять лет назад, она была художником-дизайнером, но это ровным счетом ни о чем не говорило, так как Жюли по специальности не проработала и дня. Венсан расплатился с водителем, вышел из такси и шаткой походкой поспешил по дорожке к дому. Входная дверь распахнулась сразу же, как будто его ждали у окна и видели его прибытие в весьма плачевном состоянии. По выражению лица Мари и по ее правой руке, лежащей на сердце, Венсан понял, что сейчас разразится нешуточный скандал.

– Как ты мог?! Как ты мог, сын, так поступить со своей старой матерью?! Где ты был?! Мы обзвонились тебе! Где твоя машина?! Почему ты приехал на такси?! Ты попал в аварию? Почему ты так выглядишь?

– У меня разрядился телефон, – вставил не очень умную фразу блудный сын.

Не мог же он в самом деле предвидеть, что у него настолько снесет голову от встречи с той женщиной и он так быстро вырубится, что даже не успеет позвонить домой и предупредить, чтобы его не ждали.

– А мозги ты зарядить не забыл? – раздался голос Жюли, спустившейся со второго этажа по лестнице в ночной пижаме и накинутом сверху домашнем халате. – Мать с вечера, когда Галя позвонила, места себе не находит!

– Черт! Галя! – выругался Венсан. – Про нее-то я совсем забыл!

– А когда ты о ней помнил?! Бедная женщина, как она еще терпит и прощает тебя столько времени?! Наверное, любит, а ты ее не ценишь!

– Сын, где ты был? – строго спросила Мари.

– Мама, мне в этом году исполняется сорок лет!

– Это очень печально, что тебе уже столько лет, а ты позволяешь себе выделывать такие фортели! Почему ты в таком состоянии? Глаза красные, одежда помята? Где ты был?! – повторила вопрос Мари.

– Мама, хватит меня контролировать!

– Ты был с женщиной?! – догадалась Жюли, испытующе глядя на брата.

– А что тебя в этом так испугало?! Это лучше, чем быть с мужчиной, согласись? – Венсан прошел мимо нее и стал подниматься по лестнице в свою комнату, считая каждую ступеньку, подъем отзывался болью у него в висках.

– Я не закончила с тобой разговор, Венсан! – крикнула ему вслед мать.

– Мама, я очень устал и должен отдохнуть и принять душ.

– Время десять часов! Ты должен быть на работе!

Да, на это воскресное утро у Венсана были запланированы операции.

Он бросил растерянный взгляд на часы и, сомкнув зубы, чтобы снова не осквернить уши матери ругательством, заспешил наверх. Из своей комнаты он позвонил на работу и сообщил, что задерживается. Прохладные струи душа привели его разгоряченную голову в порядок. Он посмотрел на свое красивое, но изможденное лицо с опухшей губой и взял бритвенный станок. Из ванной Венсан вышел мрачнее тучи, руки его почему-то дрожали, и он несколько раз порезал себе щеку и подбородок.

– Алло! Это Инга? Пожалуйста, передай Евгению Петренко, чтобы он заменил меня на операциях.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Инга.

– Я не смогу сегодня оперировать, – ответил он, глядя на свои подрагивающие руки.

– Вы заболели?

– Считай, что так… Да, знаешь, я сегодня вообще не приду.

– Венсан Витальевич, с вами все в порядке? – осторожно поинтересовалась администратор. – Вас вывели из себя последние события?

– Возможно, Инга, – ответил Венсан после минутного замешательства, – попроси Арнольда Рудольфовича заехать ко мне домой.

– Обязательно передам.

Венсан положил трубку и сел в кресло, закрыв глаза и пытаясь привести свои мысли в порядок.

«Мне все равно необходимо поговорить с Фридой, объясниться и извиниться перед ней», – подумал он, удивляясь своему свинскому поведению и недоумевая, что заставило его так напиться на первом свидании. Ему было неудобно и перед коллегами на работе. Ведь вместо него сегодня встанет к операционному столу его сотрудник, а другой будет обременен поездкой к нему домой. Психоневролог Арнольд Рудольфович приехал очень быстро, что тоже говорило о заботливом отношении персонала к своему шефу и любви к нему.

– С ним что-то случилось, Арнольд Рудольфович. Вся надежда только на вас, – семенила следом за доктором Мари.

– Не волнуйтесь, Мари, я разберусь.

– Вы не понимаете, мой сын – уважаемый человек, отвечает за большой коллектив, у него честная репутация, талант врача. И я не понимаю, как он может так безрассудно поступить! Как мальчишка, он позволяет приходить домой под утро в невменяемом состоянии! Я прошу вас повлиять на него и образумить, со мной Венсан говорить не стал.

Мари еще продолжала что-то выговаривать в спину психоневролога, но Арнольд Рудольфович уже вошел в комнату Венсана и тихонько прикрыл за собой дверь. Комната была излишне строгой, выдержана в темных тонах. В ней размещались односпальная кровать, книжный шкаф, заполненный нужными хозяину книгами и бумагами, рабочий стол, мягкая мебель из кожи. Из нее был проход в гардеробную, где Венсан хранил свою одежду, и в туалетную комнату. Венсан приветствовал доктора, протянув ему руку.

– Я рад, что вы приехали.

– Всегда к вашим услугам. Что произошло?

– Наверное, моя мать успела сообщить вам о моих непристойных, развратных действиях?

– В общих чертах.

– Мое беспокойство вызвано тем, Арнольд Рудольфович, что у меня дрожат руки. Может быть, это и не сильно выражено, но для меня недопустима даже мелкая дрожь. Я не смогу сшивать, чтобы швы были незаметны. Может быть, причина тому – драка или смерть Михаила? Возможно, я оказался не таким уж крепким, как казалось мне лично? Посмотрите, пожалуйста.