– Помнишь, ты рассказывала мне про свою родственницу? Падчерицу бабки, что ли.

Лена была в недоумении:

– А при чем тут она?

Слава покачала головой:

– Подожди! Ты говорила, что тетка эта – светская львица. Из богатых дам.

– Ну и что с того? – по-прежнему не понимала Лена.

– Еще ты говорила, что у нее окружение небедное. Подружки – тоже не из простых наверняка. Дача в генеральском поселке, соседи. Сама она, в конце концов. В общем, круг у твоей родственницы сохранился – ты сама мне про это говорила.

– Ну в общем, да. Ты права, – подумав, подтвердила Лена. – Только я же с ней почти не общаюсь: звоню редко, раз в пару месяцев. А вижу еще реже: раз в год, на ее день рождения. Ну я же тебе говорила.

– Но послушай, чем черт не шутит! – убежденно заговорила Слава. – Ты же знаешь, вещи уникальные, музейные. Есть куча людей, которые за подобным охотятся. Для коллекции, для престижа. Просто для вложения денег. Для наследников. Поверь, таких полно. Гораздо больше, чем тех, кто бы хотел такое продать! Вся проблема – выйти на этих людей. Грамотно выйти.

– Прости, что задам тебе этот вопрос, – смущаясь, сказала Лена. – Но ведь у тебя такой круг знакомых. Богатых людей! Или я не права?

– Права, конечно. – Слава затянулась. – Но я тебе сейчас объясню. В нашем кругу не очень-то принято продавать свои вещи, тем более наследные, ювелирные. У нас принято покупать. Не хотелось бы демонстрировать им, партнерам и знакомым, свои проблемы. Одному скажи – разговоры быстро пойдут, узнают все, с языками там у всех хорошо. И у баб, и – тем более – у мужиков. Уж ты мне поверь! Мне, конечно, на это начхать, но жажда – ничто, имидж – все, как говорится. Все тут же узнают, что у нас сложности, и не захотят с нами работать. Бизнес, знаешь, как и в советские времена, держится на связях и знакомствах. Ну и потом, мне бы не хотелось на ком-то из этих змей, так называемых приятельниц, видеть мои же вещи. Неприятно, понимаешь.

Объяснения показались Лене вполне логичными.

Слава достала из сумки конверт и положила перед Леной три фотографии, цветные и очень четкие. На первой крупным планом было сфотографировано кольцо – большая, очень большая, белая удлиненная жемчужина в обрамлении ярко-синей бирюзы.

– Восемнадцатый век. Французский мастер, – прокомментировала Слава.

На второй фотографии – колье: прозрачные сиреневые прямоугольные камни разной величины, в середине – самый крупный, в мелких подвесках. Камни оплетены, словно паутиной, тонкой, крученой золотой нитью.

– Это – уже девятнадцатый век. Аметисты. Фаберже.

На третьей фотографии – браслет. Толстый, крученный, как канат, из золота трех разных цветов. Застежка – розовый эмалевый краб с бриллиантовыми глазками.

– Тоже девятнадцатый век. Итальянский мастер Контардо Буччеллати. Как ты понимаешь, я могу дать тебе только фотографии. О самих вещах не может быть и речи. Да тебе это и ни к чему – сон и покой точно потеряешь. А если, не дай бог, что – расплатиться твоей квартиры не хватит.

– Да, конечно, – согласилась Лена. – Это мне точно ни к чему.

– Теперь, – строго сказала Слава, – о самом главном. Цены написаны на обратной стороне каждого фото. Твои – десять процентов. В случае успеха, разумеется. Деньги огромные, так что пошевелиться стоит. Если получится – на все хватит. И детей выучишь, и парня от армии отмажешь. Мир посмотришь. Ну а про такие мелочи, как новая шуба, ремонт в квартире и недорогая, но смышленая иномарка, я и не говорю. – Слава улыбнулась и перевернула фотографию. На обратной стороне крупным и ровным почерком были написаны цифры. Подслеповатая Лена достала очки. Прищурившись, внимательно посмотрела, поперхнулась и нервно глотнула остывший кофе.

– Это в евро? – хрипло спросила она.

Слава взяла салфетку и написала на ней предполагаемый Ленин гонорар. Лена посмотрела на салфетку и закашлялась.

– А ты как думала? – улыбнулась Слава. – Здесь, знаешь ли, шутить не приходится. В общем, думай. – Слава махнула рукой официанту. Он кивнул и через минуту принес счет.

«А я бы ждала счет минимум минут двадцать, – грустно подумала Лена. – Они все – хорошие физиономисты. Просто психологи доморощенные. Все знают – с кем можно, а с кем – нельзя».

Слава расплатилась, убрала в сумку сигареты и кошелек, встала и улыбнулась:

– Ну, давай, партнер! В смысле – действуй! – Она надела куртку, приготовила зонт и пошла к двери.

Лена просидела в кафе еще минут сорок – в полном замешательстве и прострации. Вертела оставленные Славой фотографии. Считала – что греха таить – возможные барыши. И ей стало душно, нехорошо как-то, начал душить ворот свитера, подташнивало. Она попросила воды – и точно, официант не торопился, принес бутылку минут через пятнадцать. «И это мне, почти деловой женщине! Почти бизнес-леди», – с иронией подумала Лена. Она встала, надела сырой плащ и быстро вышла на улицу. Минуты три она стояла, делая глубокий вдох и выдох. Потом выпила почти всю бутылку воды и на ватных ногах медленно побрела к метро. Там, к счастью, нашлось свободное место – в самом конце вагона. Лена тяжело плюхнулась и закрыла глаза. «Господи! Как я устала!» – подумала она.

Она вышла на своей станции и пошла к дому. У самого подъезда вспомнила, что не купила свежего кефира – муж перед сном обязательно выпивал стакан. Но сил возвращаться в магазин уже не было, и она зашла в подъезд.

Дома было все как всегда: ужин – котлеты, конечно, подгорели, – чай с пряниками, проверка уроков, сказка на ночь. Лена в изнеможении рухнула на диван и закрыла глаза.

– Устала? – с сочувствием спросил муж.

– Угу, – ответила она, – педсовет был и диктант.

Лена в принципе ненавидела врать. Ночь была бессонная – оно и понятно. Утром еле встала – никакой кофе не помог, голова кружилась и болела. Поняла, что на работу идти не может. Позвонила в школу и сказала, что отравилась. Вызывать врача – себе дороже, они ох как не любят кишечные инфекции, будут вербовать в больницу, а это минимум три недели. Лучше два-три дня отлежаться дома. В общем, врала самозабвенно – сама себе удивлялась. Подумала – еще не стала богатой, а как виртуозно, буквально за пару часов, научилась врать, даже самой стало смешно. Легла поспать – к часу дня пришла в себя. Еще раз выпила крепкий кофе, окончательно проснулась и начала обдумывать дальнейшие действия. Было довольно жутковато – от мужа решила, естественно, все скрыть. А как иначе? Действий ее он бы не только не одобрил, а… Б-р-р, страшно подумать. Поделиться и обмозговать это дело было совершенно не с кем. Подумала о Жанке, но тут же поняла, какая это глупость. Первое – Жанка болтлива до неприличия, второе – она как-никак Славина приятельница. Короче, исключалось абсолютно. Ходила кругами по комнате и продумывала разговор с родственницей. Наконец решилась. Та ответила быстро и бодрым голосом, удивилась ее внеплановому звонку. Лена объяснила, что у нее важное дело. Нет, нет, по телефону никак нельзя. Попросила аудиенции. Та опять удивилась. Очень удивилась. Спросила про отца, довольно пренебрежительно: