— Сколько? — вздохнул он.

— Ты хочешь купить Фифи? — удивилась Роуз. — Харди, и не проси. Я не доверю тебе собаку.

— Ты ведь ее терпеть не можешь!

— Но я несу за нее ответственность! — возразила мадам. — Думаешь, я люблю всех своих девочек? Большинство из них непроходимые дуры, некоторые к тому же сучки похуже Фифи, но я забочусь о них.

— Вы ведь их продаете, — сказала Карна, и Рихард с Роуз повернулись к ней с легким удивлением, будто и забыли о ее присутствии. — Как вы можете говорить, что заботитесь о них, если каждую ночь продаете их мужчинам?

— Во-первых, они все здесь по собственной воле, — ответила Роуз, — во-вторых, все они любят свою работу.

Карна фыркнула, допила вино.

— В-третьих, я отбираю клиентов, — добавила мадам. — У меня все мужчины приличные.

Карна отмахнулась от ее слов, как от несусветной чуши. Диван вот был очень удобным, и таким теплым. Подушки слегка тяжеловаты… Она повернула голову и с удивлением обнаружила руку ловца на своем плече.

— С собачкой будут хорошо обращаться, — заверил Рихард.

— Значит, ты не себе…

Они продолжили обсуждать судьбу неведомого песика, и Карна вскоре потеряла нить разговора, потому что рука Рихарда сдвинулась выше и теперь медленно гладила ее шею.

— Может, вам все же комнату? — предложила вдруг Роуз, а Карна поняла, что так и не оттолкнула его руку, а вместо этого прикрыла глаза, наслаждаясь неторопливой лаской. Она повернулась к Рихарду. Черные глаза, мягкие губы… Мягкие ли? Роуз куда-то исчезла, и Карна сама качнулась вперед, только чтобы проверить…

— Нет, — сказал Рихард, отстранившись. — Ты меня после этого живьем сожрешь, как тот жрун.

— Что? — не поняла она, моргнув.

Ловец отодвинулся, и ей сразу стало зябко без горячего тела рядом. Она подвинулась следом…

— Это все вино, — сказал он. — Роуз добавляет туда немного сердечника. Самую малость.

— Что? — повторила Карна, не понимая.

— Ты хочешь меня поцеловать, потому что выпила возбуждающее средство, — пояснил он и виновато улыбнулся.

Она замерла, переваривая информацию, а потом метнулась на другой конец дивана.

— Почему ты не предупредил? — пискнула она. О боги! Она что, действительно хотела? С ним?

— Не думал, что на тебя так сильно подействует, — Рихард пожал плечами и повернулся к двери, куда ушла Роуз. Он сцепил пальцы в замок и нетерпеливо постукивал пяткой, будто надеясь ускорить возвращение мадам.

— Но сам-то не выпил! — упрекнула она его.

— На меня бы это так не повлияло, — сказал он и посмотрел на нее. — Обиделась, что я привел тебя в бордель? Предупреждал ведь — тебе здесь не место.

— Я не обиделась, — ответила Карна и поняла, что это действительно так. Она неуверенно улыбнулась. — Это даже интересно. В институте мы обсуждали с девчонками, как должен выглядеть бордель.

— Похоже?

Карна кивнула. Ей хотелось спросить, часто ли он тут бывает, и она прикусила себе язык, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Аббатиса была какой-то другой в воспоминании, — сказала она вместо этого. — Вернее, все было точно так же, но словно изменились оттенки. Она была такая строгая, правильная, монолитная, как скала. А в воспоминании стала мягче, и эти царапины на обоях… У нее есть кошка?

— Да, старенькая уже, должно быть. А может, завела новую…

— Она врала насчет кодекса? — прямо спросила Карна.

Рихард вздохнул, и Карна медленно кивнула.

— Я не обижу тебя, — пообещал Рихард. — До меня дошло. Со второго раза, правда, но я не безнадежен.

Он улыбнулся, как нашкодивший мальчишка, и вдруг показался очень привлекательным: волосы его снова растрепались, а улыбка вышла такой озорной и хорошей. И Карне захотелось снова пересесть поближе, чтобы чувствовать тепло его тела, и неторопливую ласку…

— А вот и наша Фифи, — радостно объявила мадам Роуз, внося в комнату собачонку. — Кто бы мог подумать, что ты сегодня станешь самой дорогой девочкой, а?

Она потеребила треугольные ушки собачки, а та тявкнула что-то в ответ и выпучила и без того большие глаза.

Передав Фифи в руки спутницы ловца, Роуз улыбнулась и сама закрыла за ними дверь. Вечер начался на редкость удачно. Мало того, что она сплавила с рук собачонку, которая вызывала у нее лишь жалость и воспоминания о не самом приятном клиенте, так еще и за Харди было радостно на душе. Он сложный, конечно, и не каждая потянет такую степень открытости. Она бы точно не сумела построить отношений с мужчиной, способным увидеть всю ее подноготную. Роуз невольно поежилась, словно от озноба. Такая, как Карна, ему и нужна: красивая, правильная, женственная, но со стержнем… И как Рихард ее обнимал: осторожно, будто боясь спугнуть. Если бы он не был так увлечен своей спутницей, то наверняка не отвалил сорок шендеров за собачонку, за избавление от которой она и сама была готова приплатить.

— Роуз, — окликнул ее мужчина от одного из столиков, и она с готовностью подошла.

— Здравствуй, дорогой, — профессиональная улыбка осветила ее лицо, хотя этот клиент ей не особенно нравился. Нет, он не имел каких-то извращенных пристрастий, и девочки охотно его обслуживали, но как человек он был ей неприятен. К сожалению, личная симпатия в ее бизнесе — непозволительная роскошь.

— Это ведь ловец только что ушел? — спросил мужчина. — А кто это с ним?

— Ты ведь знаешь, я храню секреты клиентов, — пожала Роуз плечами. — Иначе и сам бы перестал сюда ходить.

— Шикарная, — протянул он задумчиво. — Работает на тебя?

— Нет, — улыбнулась Роуз. — Она несомненно красива, и кому-то с ней повезет. Но кому-то одному, понимаешь?

Она интимно погладила широкое плечо мужчины, обтянутое синим сукном полицейского мундира, и отошла.

Карна молча шла рядом, держа его под локоть. Собачку она спрятала под плащ и прижимала ее к груди другой рукой.

Он ждал, что в борделе Карна закатит очередную истерику. Собственно, ради этого он и взял ее с собой — мелкая месть за взбучку, которую она устроила ему после ужина. Но Карна снова его удивила. В первые минуты она явно была в шоке, а ее синие глаза стали на пол-лица, но никаких нотаций не последовало. Может, посчитала, что для него бордель — это нечто само собой разумеющееся и нечего перед ним разоряться. Хотя он не любил пользоваться продажной любовью и чаще платил за воспоминания. К сожалению, девочки мадам Роуз охотнее соглашались продавать тело, чем душу.

А как она трогательно жалась к нему, будто в поисках защиты, и потом, на диване, уже по другой причине… И ее белая шея, которую хотелось то ли исцеловать, то ли сжать посильнее… Он думал, Карна гневно оттолкнет его руку и обольет очередной порцией словесных помоев, а вместо этого она явно поплыла: губы приоткрылись, глаза затуманились, и если бы он был понастойчивее… Взять у Роуз сердечника, что ли, это сделало бы его жизнь куда приятнее.