И потом, я так толком и не поняла, насколько близко общались Игнатьев и его соседка. Но ключи от дома он оставил только ей. Значило ли это, что больше он никому не доверял?

Миша угадал мои мысли. Мы часто оказывались на одной волне, и это меня радовало каждый раз.

— Вы молодец, — сказал он, подошел к женщине и бережно обнял ее за плечи. — Можете думать все, что угодно, но я вас понимаю.

— Спасибо вам, Клара Николаевна, — поддержала его Инесса.

— Да за что же? — нервно поправила волосы соседка.

— За все, — просто ответила Инесса. — За то, что терпите теперь тут меня. Нас. Да все вот это.

Клара Николаевна налила воду в чайник и опустила рычажок.

— Я сейчас принесу корзинку из дома, у меня там всякое к чаю найдется, — сказала она. — А вы пока чашки сполосните. Вы спросили, кто такие Лариса и Вадик. Судя по всему, вы и не знали про них. Я расскажу. Вы тут… ну… устраивайтесь. Я скоро.

* * *

Я уже со счета сбилась, пытаясь осознать, сколько жидкости мне пришлось выпить за последние сутки. Чай перед отъездом из Саратова, кофе с коньяком в поезде, кофе на вокзале после прибытия и кружка чая в квартире, куда нас заселил Миша.

Передо мной стояла очередная порция бодрящего зеленого чая. Именно такой обнаружил Миша в одном из шкафчиков.

Вместе с Кларой Николаевной в кухню вплыл аромат валокордина. Вафли, которые она принесла, оказались очень кстати — в ее рассказе было несколько неловких моментов, и можно было сосредоточиться на вдумчивом разламывании угощения на мелкие кусочки.

— Лариса и Вадим были для него спасением. Боря долго жил один. Не знаю, может, и встречался с кем-то, но домой не приводил. Не то чтобы я следила за ним, но у нас двери рядом, лифт совсем близко, и я слышала каждый звук с лестничной площадки. Вот и ваши разговоры услышала, когда вы приехали.

Так вот. Жил он один, принимал на дому учеников, там и девушки были, но как-то все мимо, ни с кем не складывалось. Не знаю, пытался ли он устроить свою личную жизнь. Может, и нет. А потом вдруг появилась Лариса. Не одна — с сыном. Совсем мальчишечка, еще даже в школу не ходил. Мы с Ларисой быстро подружились. Знаете, как бывает? Поняли, что часто думаем одинаково. У меня сын, у нее тоже мальчик. Нам было о чем поговорить. Совпадали даже проблемы с самочувствием, мы обе страдаем от перепадов давления. И если у кого-то из нас случался приступ, но не оказывалось под рукой нужных таблеток, то мы знали, у кого их можно было попросить.

Дружить-то дружили, но праздники вместе не справляли. Только вот на свой день рождения Боря меня всегда приглашал.

— А как они познакомились? — спросил Миша.

Клара Николаевна задумалась.

— Не помню, — призналась она.

— Значит, не так уж это и важно, — заключила я.

Инесса уронила на пол чайную ложку. Подняла, положила в раковину. Тихо вернулась на свое место.

— Так вот все и шло своим чередом, — продолжила Клара Николаевна. — Потом мой сын окончил школу и ушел в армию, а сын Ларисы, Вадик, как раз учился в средних классах. И вот тут, наверное, все и началось. Или закончилось, я даже не знаю, как будет правильно.

Дело в том, что Боря и Лариса так и жили в гражданском браке. Официально свои отношения они не оформляли. С Борей я на эту тему, понятное дело, не разговаривала, а вот Лариса сама как-то поделилась. Мол, им и так хорошо. Так вот она сказала. И невесело так рассмеялась. Я все списала на алкоголь. Мы во время этого разговора сидели у меня, отмечали Рождество. Боря в это время уже спал, а Вадик ночевал у какого-то своего друга. Выпили мы совсем по чуть-чуть, но ей хватило. Вот и разоткровенничалась.

— Значит, жили не очень ладно? — осторожно поинтересовалась я.

— Она заскучала, — сказала Клара Николаевна. — Боря же, как сноп сена — тихий, какой-то бесцветный… Всегда таким был. Ни шарма, ни лоска. Мужик должен быть чуть-чуть самцом, даже если по жизни он выглядит как вчерашний сырник. А этот… Вечно со своими книгами. С утра иногда встречала его. Спускался в магазин за какой-нибудь мелочью. Круги под глазами, башка лохматая, рубашка не на те пуговицы застегнута. Работал, говорит, ночью. Ужас. Лариса была моложе его всего на несколько лет, но не хотела записывать себя в радетели спокойного, размеренного быта. Ей нужен был драйв. Она стильно одевалась. Обожала суету, шумные застолья, любила гостей. Когда они съехались с Борисом Семеновичем, Лариса попыталась как бы привить ему любовь к такому образу жизни. У них частенько играла музыка, а на лестнице кто-то из гостей сидел, курил, — Борис Семенович не любил этого, поэтому все дымили за пределами квартиры. Но со временем все эти тусовки сошли на нет. То есть Борис Семенович не запрещал Ларисе жить весело и шумно. Наоборот, он дал ей свободу, но сам в этом не участвовал. Она с гостями танцует, а он сидит у себя и работает. А потом она как-то сама, что ли, поняла, что хватит уже.

— Это и было главной причиной их расставания? — спросил Миша.

— Одной из, — ответила Клара Семеновна. — Они не совпадали в плане темпераментов. Но для того чтобы понять это окончательно, им потребовалось несколько лет. Вадик тогда уже вырос. Не скажу, сколько лет было, но то ли школу уже окончил, то ли вот-вот должен был…

— А другая причина? — напомнила я.

— С Вадиком у Бориса Семеновича не сложились отношения, — негромко сказала Клара Николаевна. — Мальчик был трудным. Они ссорились, и иногда об этом знал весь дом. Лариса обронила как-то: «Не знаю, что с ними обоими делать».

— Значит, вот оно что… — пробормотал Миша. — Печально, печально.

Инесса встала из-за стола с чашкой в руке. Потрогала чайник, налила воды в чашку. Вернулась на место. Я следила за ней краем глаза. И, черт меня возьми, я понимала, что творится у нее в душе. Мне показалось, что она все сильнее чувствует себя в этом доме лишней. Здесь все было для нее чужим. Здесь жили какие-то люди, о которых она ничего не знала. Спали, ели, принимали ванну. Болели. Любили. Обижались, страдали, смеялись. Хранили свои вещи на полках, готовили на плите еду. А теперь то, что осталось после них, стало собственностью того, кто об этом ничего не знал. И теперь нужно было со всем этим «багажом» что-то делать.

— Они точно не были официально женаты? — встрял Миша.

— Точно, — успокоила его Клара Николаевна. — Я бы знала.

— Вы уверены?

— Боря сделал меня своей ключницей. Доверял мне. Поверьте, если бы у них с Ларисой все было по закону, мне бы рассказали.

— Надо бы проверить, — решительно заявил Миша, в котором включился истинный поборник соблюдения законов. — Я вам верю, Клара Николаевна. Но тут наследство, и довольно солидное. А вдруг все же, кроме Инессы, появится еще кто-то, кто захочет это получить?

— Снова здорово, — раздраженно произнесла женщина. — Говорю же: они не были женаты. Кого вам еще бояться-то?