Алия рассказывала ему, как в единый страшный миг она обрела сознание, как в память ее хлынули все несчетные жизни, которые мгновенно проживала тогда ее мать.

— Я была и нашей матерью, и всеми остальными сразу, — говорила она. — Еще не доношенная и не рожденная, я стала старухой.

Алия почувствовала, что Пауль думает о ней, и улыбнулась брату. Выражение его лица смягчилось.

Действительно, на Корбу нельзя смотреть без улыбки, — подумал он. Что может быть забавнее воина-смертника, ставшего жрецом?

Стилгар зашелестел бумагами:

— Если повелителю угодно, — обратился он к Паулю, — рассмотрим срочные дела, не допускающие промедления.

— Тупайльский договор? — спросил Пауль.

— Гильдия требует, чтобы мы подписали его вслепую, не имея информации об истинном расположении планет Тупайльской Антанты, — проговорил Стилгар. — Кое-кто из делегатов Ландсраада поддерживает их.

— Что в этом неотложного? — спросила Ирулан.

— Это решает мой Император, — отвечал Стилгар. В строгой формальности ответа консорт-принцесса услышала всю его недоброжелательность по отношению к ней.

— Мой повелитель и муж, — обратилась Ирулан к Паулю, требуя внимания.

Подчеркивать различия в титулах в присутствии Чани, — подумал Пауль, — это слабость со стороны Ирулан. В подобные минуты он вполне разделял неприязнь Стилгара к принцессе, хотя сочувствие и умеряло эмоции. Бедная пешка в руках сестер Бене Гессерит.

— Да? — ответил Пауль. Ирулан бросила на него взгляд.

— А если задержать отгрузку меланжи?

Чани неодобрительно покачала головой.

— Мы действуем с осторожностью, — ответил Пауль. — Тупайле остается местом убежища для потерпевших поражение Великих Домов. Это символ последней надежды, последний приют для всех наших подданных. Если место нахождения убежища становится явным — оно перестает быть безопасным.

— Раз они умеют прятать людей, — пробасил Стилгар, — значит, прячут еще что-нибудь. Армию, например, или попытки развести песчаного червя…

— Нельзя загонять людей в угол, — произнесла Алия, — если ты хочешь, чтобы они соблюдали мир. — К собственному прискорбию, она оказалась вовлеченной в общий спор.

— Значит, десять лет переговоров ушли впустую, — произнесла Ирулан.

— Никакое действие моего брата не совершается впустую, — ответила Алия.

Ирулан взяла стилос,[2]костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Пауль видел, как она боролась с эмоциями методом Бене Гессерит: ушедший в себя взгляд, ровное дыхание. Он едва ли не слышал, как твердит она слова литании. Наконец она произнесла:

— И чего же мы добились?

— Нам удалось вывести из равновесия Гильдию, — ответила Чани.

— Необходимо избежать явной конфронтации, — подчеркнула Алия. — У нас нет желания убивать. Знамя Атрейдесов уже достаточно запятнано кровью.

Она понимает, — думал Пауль. — И почему только они с такой симпатией и ответственностью относятся к этой вздорной вселенной, обители драчливых идолопоклонников, к ее бурным восторгам и тихому блаженству покоя? Может быть, мы должны защитить людей от них самих, подумал он. От ничтожных занятий и пустой болтовни. Они требуют от меня слишком многого. Горло его перехватило. Сколько будет еще потерь? Сыновей, надежд? Стоит ли всего этого будущее, открывшееся ему в видении? Кто в далеком будущем напомнит живущим: если бы не Муад'Диб, вас не было бы!

— Отказом в меланже ничего не достигнешь, — произнесла Чани. — Просто навигаторы Гильдии потеряют способность ориентироваться в пространстве и времени. А твои гессеритки не смогут отличить правду от лжи. Многие просто умрут до срока. Расстроятся коммуникации. И кто будет виноват в этом?

— Ну, до этого не дойдет, они не допустят, — ответила Ирулан.

— Разве? — спросила Чани. — С чего бы это? Ведь не Гильдию же станут винить? Она подчеркнуто продемонстрирует свое бессилие.

— Мы подпишем договор, как он есть, — решил Пауль.

— Милорд, — произнес Стилгар, не поднимая глаз от стола, — всем нам в голову приходит один и тот же вопрос.

— Да? — Пауль внимательно посмотрел на старого фримена.

— Вы обладаете известными… силами, — произнес Стилгар. — Разве вы не можете обнаружить миры Антанты без помощи Гильдии?

Силами! — подумал Пауль. — Стилгар мог бы сказать прямо: ты ведь знаешь будущее… значит, можешь обнаружить в грядущем и тот путь, что ведет к Тупайле!

Пауль глядел на золоченую поверхность стола. Вечно одно и то же: как объяснить необъяснимое? Разве поймут они естественную неполноту этого странного дарования? И как вообще может человек, чье сознание ни разу не преображала Пряность, воспринимать реальность, не содержащую конкретных сенсорных ощущений?

Он посмотрел на сестру. Та смотрела на Ирулан. Ощутив его взгляд, Алия кивнула в сторону принцессы. Ах-хх… да, любой их ответ непременно попадет в одно из специальных посланий Ирулан сестрам Бене Гессерит. Они все еще пытаются подыскать ключи к своему Квисатц Хадераху.

Но Стилгар заслуживал ответа, Ирулан тоже… в некоторой степени.

— Непосвященные пытаются видеть в предвидении будущего следствие естественного закона, — проговорил Пауль, положив руки перед собой. — С равным успехом можно утверждать, что так говорит с нами небо. И что способность прозревать будущее гармонично укладывается в суть человека. Другими словами, предсказание будущего естественным образом определяется подхватившей нас волной настоящего. Конечно же, способность эта маскируется в естественное обличье. Но силой нельзя пользоваться, заранее определив свои цели и намерения. Знает ли щепка, куда несет ее волна? Пророчество не подчиняется причинно-следственным законам. Причины превращаются в возможности или условия, место слияния, встречи различных течений. Допуская возможность предвидения, разум вынужден принимать несовместимые концепции. И потому он отвергает их, а отвергая, становится частью процесса реализации будущего.

— То есть ты не можешь этого сделать? — переспросил Стилгар.

— Если бы я попытался отыскать Тупайле подобным образом, — ответил Пауль, глядя прямо на Ирулан, — это скорее всего помогло бы ей укрыться от моего взора.

— Хаос! — пожаловалась Ирулан. — Никакой системы, логики.

— Я же сказал, что эта способность не подчиняется естественному закону, — пожал плечами Пауль.

— Значит, твое предвидение не беспредельно? Ты не все можешь увидеть? — настаивала Ирулан.

Но прежде чем Пауль успел ответить, Алия произнесла:

— Дорогая Ирулан, предвидение безгранично, но бессистемно. Вселенная вовсе не обязана быть упорядоченной.