— Что я получу, если обведу? Какой мой интерес?

— Двадцать фунтов, — сказал Томас и сплюнул.

Уилл рассмеялся и отошел, качая головой.

— За двадцатку я бы даже вашу жену трахать не стал.

— Ладно. Пятьдесят фунтов. Но только если пройдешь вчистую.

Уилл повернулся, принимая вызов. Томас бросил ему мяч. Уилл поймал его на ногу. Небрежно. Пусть Капитан считает его придурком, наглецом и дерьмом.

Томас принял стойку защитника.

— Ну, сынок, я готов. А ты?

Он тоже был готов, но он не был ничьим сынком.

Ложный финт влево, ложный финт вправо, проброс мяча, и вот уже Уилл мчится по полю, вскинув правую руку с выставленным в понятном всему миру жесте средним пальцем, а Томас стоит у него за спиной, застыв в позе человека, у которого бутсы приклеились к траве.

— Оставьте деньги себе, — бросил, смеясь, Уилл. — Там, куда я собираюсь, они мне не понадобятся.

* * *

Уилл Шеппард отыграл за «Рейнджерс» два года, прежде чем его контракт выкупил «Ливерпуль», бессменный чемпион первого дивизиона Английской футбольной лиги последних лет. За молодого нападающего заплатили полтора миллиона фунтов. Он уже считался самой крупной звездой Англии. За первый сезон Уилл стал лучшим бомбардиром чемпионата и едва не получил звание «Футболист года». Ему исполнилось девятнадцать лет.

Газеты с удовольствием расписывали таланты Уилла, его «врожденную агрессивность», его «сверхъестественную способность буквально летать по полю». «Он может парить, как орел, в вышине, а затем устремляется к гнезду — воротам противника», — писала о нем «Гардиан».

«Он — Белокурая Стрела, пущенная в цель».

«На футбольном поле Уилл Шеппард законченный эгоист; его менталитет — менталитет бомбардира. Он играет так, как будто больше на поле никого нет».

В девятнадцать лет имя Уилла Шеппарда начало появляться в колонках светских сплетен. Он «охотился на лис с друзьями в Глостершире», «стрелял куропаток в поместье лорда Данна близ Балморала», «играл в поло в Суинли-Форест в присутствии королевской семьи».

В двадцать лет Уилл привел «Ливерпуль» к победе в Лиге чемпионов. Его называли самой крупной звездой европейского футбола. ФИФА выдвинула его кандидатом на звание лучшего футболиста мира. «Откровенно говоря, — заявил он, комментируя решение жюри, — мне наплевать на то, кто и что думает о моей игре. Я сам скажу вам, лучший я или нет».

В то же самое время Уилл играл и за национальную сборную США, в чем проявилось его упрямое желание поддерживать связь с Америкой. Однако бегать с кучкой ослов ему быстро надоело, и он ушел из команды.

В сообщениях о нем скоро начали звучать тревожные нотки, что только подогревало интерес публики. Говорили, что Уилл злоупотребляет алкоголем, наркотиками и кое-чем похуже. Он все чаще пропускал тренировки, объясняя это «причинами личного характера». «Ливерпуль» продал звезду своему амбициозному конкуренту за два миллиона фунтов. В межсезонье Уилл принял участие в автомобильных гонках, чем грубо нарушил условия контракта. «Если я останусь в живых, это не будет иметь никакого значения. Если умру — тем более» — так ответил Шеппард на вопрос репортера.

Уилл Шеппард по кличке Белокурая Стрела оставался самим собой — абсолютно неотразимым.

Неотразимый.

Уилл сидел за рулем дорогущего красного «феррари», в котором вез Мелани Уэллсфлит в ее поместье в Сомерсете. Скорость практически не опускалась ниже девяноста миль в час, а на одном особенно опасном, узком и крутом отрезке новенький автомобиль разогнался даже до ста пятнадцати.

— Черт, это же не гоночная машина! — смеясь, воскликнула Мелани, когда ее игрушка вышла из очередного захватывающего дух виража.

— Теперь — гоночная. Ты не забыла, кто за рулем? Держись, Мел. Кто еще тебя так прокатит!

Поместье в Сомерсете не только отвечало всем ожиданиям Уилла, но и превосходило их. Газоны выглядели так, словно их обрабатывали щипчиками; двадцать шесть комнат Райертон-Холла походили на музей.

— Мой босс неплохо устроился, — заметил Уилл после того, как Мелани провела его по всем девяти спальням особняка. — Выходит, я не зря выкладываюсь на поле.

Мелани был тридцать один год, и она уже несколько лет состояла в браке с сэром Чарльзом Уэллсфлитом, владельцем футбольной команды, за которую выступал Уилл, а также прекрасной конюшни со скаковыми лошадьми и весьма уважаемого издательства. Сэру Чарльзу Уэллсфлиту шел шестьдесят девятый год.

— Этот дом принадлежал моему мужу задолго до твоего появления на сцене, — рассмеялась, обнимая Уилла, Мелани.

Их роман продолжался уже четвертую неделю. Она никак не могла насытиться им и не сомневалась, что Уилл чувствует то же самое по отношению к ней. Иногда, в редкие минуты подавленности и одиночества, бывшая топ-модель ободряла себя тем, что так притворяться невозможно.

— Я так скучала по тебе, — объявила Мелани, когда они вошли в главную спальню с величественным видом на сад с искусно подстриженными деревьями и водную террасу. — Я хочу, хочу, хочу тебя. А ты? Чего ты хочешь?

Вопрос как будто застал его врасплох. Уилл обошел просторную комнату, выдвигая ящики, открывая шкафы, перебирая ее платья. В конце концов он выбрал несколько платьев, вечерних нарядов, белье, две или три пары чулок и столько же обуви и разложил все это на кровати.

— Позволь спросить, что ты задумал, Уилл? — обиженно спросила Мелани. — Что-то я не замечала за тобой склонности к фетишизму.

— Вообще-то так оно и есть. Устроишь мне показ? Я же никогда не видел тебя во всех этих чудесных вещах. А хотелось бы.

Мелани улыбнулась. Ей нравилось его воображение, его стремление внести в секс элемент игры. Уилл Шеппард совсем не походил на других пустоголовых футболистов, которых она во множестве перепробовала в прошлом. К тому же он подтвердил закрепившуюся за ним репутацию исключительного любовника. Теперь Мелани прекрасно понимала, почему о нем так много говорят. Она просто сходила по нему с ума и не представляла, как нормальная женщина может отказаться от такого удовольствия.

Исполняя желание любовника, Мелани надевала вечерние наряды от Карла Лагерфельда, демонстрировала черные платья Джила Сандера и сандалии салона «Хлоя». Все это время Уилл сидел на кровати, абсолютно голый, наблюдая за ней и играя сам с собой.

Мелани уже убедилась в его необычайной мужской выносливости. Если у Уилла и были проблемы в постели, то заключались они скорее в том, что он не мог достичь оргазма. По крайней мере с ней у него этого не случалось. Что ж, тем заманчивее перспективы, не так ли?

Мелани демонстрировала красное платье с перламутровым шарфиком, когда почувствовала, что желание переполняет ее, и в одно мгновение преодолела разделяющие их ярды.