— Там что-то двигается, — шепнула она.

Под обернулся и взглянул туда, куда были устремлены ее глаза.

— Какое оно? — резко спросил он.

— Мохнатое…

Все замерли на месте. Затем Хомили с криком ринулась вперед. С удивлением и страхом они смотрели, как она неуклюже слезает с очага и бежит, раскинув руки к дровяному ларю. Казалось, она смеется… или плачет… дыханье с трудом вырывалось у нее из груди.

— Милый мальчик, — всхлипывая, приговаривала она, — славный мальчик… Благослови тебя Господь!

— Спиллер! — радостно завопила Арриэтта.

Она тоже спрыгнула на пол, вместе с Хомили вытащила его из темноты и потянула его за собой на очаг; яркое пламя свечей осветило его кротовый костюм, сильно поношенный, слегка порванный, с коротковатыми штанинами. Босые ноги мальчика лоснились от грязи. Казалось, он подрос и раздался в плечах. Но волосы его были так же взлохмачены и торчали во все стороны, а заостренное лицо было таким же загорелым, как раньше. Они и не подумали спрашивать его, откуда он явился, им было достаточно того, что он здесь. Арриэтте казалось, что Спиллер всегда возникает из воздуха и так же быстро растворяется в нем.

— Ой, Спиллер, — всхлипнула Хомили (а ведь Арриэтта считала, что мать не очень жалует его). — В самый последний момент, самый последний-препоследний момент!

И она села на конец головешки — отчего другой конец подпрыгнул, подняв тучу золы, — и разразилась счастливыми слезами.

— Приятно видеть тебя, Спиллер, — сказал Под, улыбаясь и осматривая его с головы до ног. — Пришел за летним платьем?

Спиллер кивнул; его блестящие глаза обшаривали комнату. Ничто не ускользнуло от его внимания: ни узлы, притороченные к шляпной булавке, ни отодвинутый от стены дровяной ларь, ни отсутствие привычных вещей и перестановка мебели, говорящие об отъезде хозяев. Но он ничего не сказал: сельские жители, вроде Спиллера и Пода, не торопятся с расспросами; даже если их что-нибудь удивляет, они помнят о хороших манерах и ожидают подходящего момента для объяснений.

— Я случайно знаю, что оно не готово, — продолжал Под. — Куртку-то она сделала, но вот штанины еще не сшиты вместе.

Спиллер снова кивнул и поискал глазами Арриэтту, которая, устыдившись своей радостной вспышки, сконфуженно спряталась за совок.

— Да, — наконец сказал Под, озираясь вокруг, словно только сейчас осознал, насколько странно выглядит все вокруг, — как видишь, мы попали в беду…

— Переезжаете? — небрежно спросил Спиллер.

— В некотором роде, — сказал Под. И в то время как Хомили вытирала передником глаза и подкалывала волосы, он в нескольких неуклюжих словах обрисовал Спиллеру их положение. Спиллер слушал, подняв одну бровь, и рот его насмешливо кривился. Любимое выражение Спиллера, вспомнила Арриэтта, — о чем бы ему ни рассказывали.

— Теперь тебе ясно, — сказал Под, пожимая плечами, — какие у нас тут дела?

Спиллер задумчиво кивнул.

— А хорек этот, — продолжал Под, — верно, сильно сейчас голодный, бедняга. Охотиться с колокольчиком он не может: кролики услышат его за версту. Бросятся врассыпную, только пятки засверкают. Нас-то, с нашими короткими ножками, он сразу поймает — не важно, есть на нем колокольчик или нет. А ты как же сумел сюда попасть? — вдруг спросил Под.

— Как всегда, — ответил Спиллер.

— Как всегда?

Спиллер кивнул в сторону прачечной.

— Через водосток, как же еще, — сказал он.

— Какой водосток? — спросила Хомили, уставясь на него во все глаза.

— Тот, что идет от пола, — сказал Спиллер таким тоном, словно ей следовало бы это знать. — Который от раковины — не годится, у него двойной поворот. А на котле крышка.

— Я не видел на полу никакого отверстия… — начал было Под.

— Он под катком для белья, — объяснил Спиллер.

— Но где… — продолжала Хомили, — я хочу сказать, — ты всегда приходишь сюда по водостоку?

— И ухожу, — сказал Спиллер.

— И весь путь под — как бы это выразиться? — под крышей, — добавил Под, — где тебе ничто не грозит. Ни плохая погода…

— Ни лесные твари, — сказала Хомили.

— Верно, — согласился Спиллер, — через лес лучше не ходить. Только не через лес, — задумчиво повторил он.

— А где он кончается, этот водосток? — спросил Под.

— Там, у чайника, — сказал Спиллер.

— Какого чайника?

— Его собственного чайника, — вставила Арриэтта нетерпеливо. — Того, что лежит на берегу реки…

— Верно, — сказал Спиллер.

Под задумался.

— А Хендрири и все остальные знают об этой трубе?

Спиллер покачал головой.

— На ум не приходило сказать им, — ответил он.

Под помолчал немного, затем спросил:

— А кто-нибудь другой может воспользоваться этим ходом?

— Почему бы и нет, — сказал Спиллер. — Куда вы направляетесь?

— Мы и сами еще не знаем.

Спиллер нахмурился и почесал колено в том месте, где черная нашлепка грязи высохла от тепла.

— Думали когда-нибудь о городке? — спросил он.

— Лейтон-Баззарде?

— Нет! — презрительно воскликнул Спиллер. — О Литл-Фордэме.

Если бы Спиллер предложил им переселиться на Луну, они бы не так поразились. По лицу Хомили было ясно, что она не верит своим ушам и считает слова Спиллера бредом. Арриэтта застыла на месте — казалось, она даже дышать перестала. Под был само удивление.

— Так, значит, он существует на самом деле, — медленно сказал Под.

— Конечно, существует, — оборвала его Хомили, — это всем известно; что никому не известно, так это — где. И я сомневаюсь, что даже Спиллер это знает.

— Где? В двух днях пути вниз по реке, — сказал Спиллер, — при попутном ветре.

— О-о, — протянул Под.

— Ты хочешь сказать — туда надо плыть? — спросила Хомили.

— У меня есть барка, — сказал Спиллер.

— О господи… — пробормотала Хомили и опустилась на пол, словно из нее выпустили воздух..

— Большая? — спросил Под.

— Порядочная, — сказал Спиллер.

— Там будет место для пассажиров? — спросил Под.

— Будет, — ответил Спиллер.

— О боже… — снова пробормотала Хомили.

— В чем дело, Хомили? — спросил Под.

— Даже представить не могу себя в барке, — простонала Хомили. — Я хочу сказать — на воде; никак не могу.

— Ну, на суше от барки мало проку, — сказал Под. — Не рискнешь — не выиграешь, так уж оно ведется на этом свете. Нам надо найти какое-нибудь пристанище.