— То есть вы хотите сказать, — медленно спросила Маша, — что сейчас мои родители не ищут меня, не звонят в милицию и я вернусь домой, когда буду готова к этому, в тот же самый момент, как ушла?

— В тот же самый момент, в том же состоянии, даже если в чужом мире тебе придется провести сто лет. При условии, что ты выполнишь то, зачем тебе суждено было прийти сюда.

— А бывали случаи, — осторожно спросила Маша, — когда юный странник не справляется со своей задачей?

— Зачем ты спрашиваешь? Я уверен, ты избранная, ты — Освободитель, твое появление предопределено пророчеством. Ты справишься. И вернешься домой. Я абсолютно уверен!

— Зато я не уверена, — тихонько сказала Маша, но ее никто не услышал.

Как раз в этот момент Александр поднялся из-за стола и принялся прощаться с тетушкой Душкой.

— Жду тебя завтра на занятиях, — строго сказал господин Нескучный Маше на прощание, — где находится Академия, ты узнаешь завтра сама. Считай это тестом.

— Вы прекрасно знаете, что я провожу девочку в ее первый день, — мягко пожурила его тетушка Душка.

— Ну да, именно на это я и надеялся, — ворчливо отозвался Александр.

Дверь за ним закрылась. Маша сидела в одиночестве за столом, жевала какой-то пирожок и думала о том, что не все так просто и не так легко, оказывается, выжить одной в чужом мире, в чужой стране или даже в чужом городе, пусть даже с чемоданом, полным сокровищ.

Вернулась тетушка Душка, провожавшая Александра. Она задула свечи в лампах на кухне, оставила только одну, которую держала в руке:

— Пойдем, Машенька, я покажу тебе твою комнату.

Она попыталась взять чемодан, но девочке захотелось проверить, действует ли еще бегимотор. Она легко подняла чемодан, полный золота, и последовала за гостеприимной хозяйкой по винтовой лестнице на второй этаж.

— Здесь моя спальня, ванная и туалет, — пояснила тетушка Душка.

Они поднялись выше и оказались под самым куполом, на чердаке. Он был маленький и очень тесный, но уютный. Вместо кровати здесь был толстый матрац, лежащий на полу. Постельное белье на нем было чистым и нарядным, а сверху набросано множество подушечек — круглых, квадратных, сердечком, в оборочках, вышитых… Еще здесь помещался низенький столик, сидеть за которым тоже полагалось не на стуле, а на подушке, и огромный сундук.

— Это была комната Анжелы, моей дочки, в прошлом году она вышла замуж и уехала, — пояснила тетушка Душка. — В этом сундуке ты можешь держать свою одежду и личные вещи, а за этим столом будешь делать уроки. Я не знала, что у меня будут сегодня гости, ты уж прости, воды в ванной осталось не так уж много, но умыться хватит, с завтрашнего дня стану заказывать побольше.

— У вас перебои с водой?

— Нет, что ты, воду привозят каждое утро и заливают в большой бак на крыше, а потом я, если надо, подогреваю ее, и ею можно пользоваться без проблем, утекает она в канализацию, глубоко под городом, так что на улицах теперь чистота, раньше-то, во времена моей бабушки, грязную воду и нечистоты выплескивали из окон, были специальные канавы, вот ужас-то… Да ты совсем уже спишь. Отдыхай и не волнуйся, я тебя завтра разбужу.

Тетушка Душка поставила лампу-свечу на сундук и ушла.

Маша разделась, убрала солнечные очки в сундук, задула свечу и легла в постель. Матрац оказался в меру плотным и мягким, с улицы время от времени доносился цокот копыт, но он не мешал ей. Засыпая, Маша смотрела в глубину небольшого купола дома тетушки Душки. Синий огонек шапочки, по-прежнему привязанный к пуговице ее куртки, освещал чердак словно ночник.

Утром Маша проснулась от скрежета и грохота. Чердак был залит солнечными лучами. Она подошла к полукруглому окну и выглянула на улицу. Почти вровень с ее окном на лестнице стоял человек и выливал воду из ведра в какую-то воронку, встроенную прямо в стену.

«Наверное, она ведет к баку, — догадалась Маша. — Ничего себе, водопроводчики!»

Девочка закуталась в одеяло, как в индийское сари, ведь халата или пижамы у нее не было, подошла к одежде, оставленной вечером на сундуке. Она сморщилась от отвращения при мысли о том, что сегодня ей придется идти в академию в белье, юбке и кофте, в которых она провела два таких напряженных дня да еще и спала в них накануне. Маша придирчиво принюхалась. Но от одежды пахло почему-то лавандой, она казалась совсем свежей, как будто кто-то всю ночь стирал, сушил и гладил ее. Впрочем, швы у юбки оказались чуть-чуть влажные, значит, одежду действительно ночью стирали, она не успела толком высохнуть. Маше стало стыдно. Добрая тетушка Душка наверняка работала всю ночь из-за нее.

— Ах, Маша, ты уже встала! — У подножия лестницы ей встретилась тетушка Душка. — В ванной зеленое полотенце твое, жаль только, зубной щетки запасной нет, ну, один раз зубы не почистишь.

— Ладно, жвачку пожую.

— Умоешься, спускайся к завтраку.

— Тетушка Душка, неужели вы ночью постирали мою одежду? — спросила Маша.

— Ну что ты, пустяки, тебе же надо в чем-то идти на занятия, мне было совсем не трудно. — Но Маше показалось, что тетушка выглядит усталой, и ей снова стало стыдно.

Удивительно, но ванная и туалет в Как-о-Думе почти не отличались от тех, что были и дома. Унитаз был совсем такой же, только сделан из какого-то металла бронзового цвета, раковина и ванна — из этого же металла — располагались на четырех львиных лапах. Рядом с ванной был титан — Маша видела такой же у своей бабушки. Вымывшись каким-то удивительным зеленым мылом и шампунем, пахнущими травами, Маша замотала голову в лохматое зеленое полотенце, оделась, взяла один из кожаных кошельков с деньгами из чемодана Коли Карнавалова и спустилась на первый этаж. Тетушка Душка хлопотала у печи.

Комната была полна удивительных запахов — свежей сдобы, ванили, корицы, яблок и еще чего-то, что Маша не могла распознать, но удивительно вкусного. Хозяйка поставила перед ней тарелку с блинчиками с творогом и яблоками, положила печеное яблочко, налила чаю с молоком, а сама продолжала хлопотать. Маша с удивлением увидела красиво уложенные горы свежих пирожков, пирогов, булочек, ватрушек, плюшек, пончиков, хлеба…

— Когда вы только успели? — вырвалось у нее. — Вы что, совсем не ложились спать?

— Я встаю рано, чтобы успеть испечь вкусненькое к завтраку, — улыбнулась хозяйка. В свете утреннего солнца Маша смогла наконец ее рассмотреть. Тетушка Душка оказалась совсем не старой, едва ли старше Машиной мамы, белокурой румяной толстушкой, одетой сегодня в темно-зеленое платье с белоснежным передником.

— А почему вас прозвали тетушкой Душкой?

— Меня зовут Надежда Пончикова. Надежда, Надюшка, Дюшка — вот и получилась Душка, — объяснила хозяйка, покрывая только что вылепленные калачики яичным желтком.

— Тетушка Душка, — решилась Маша, — пожалуйста, скажите мне, сколько я вам должна?