Блейд задрожал, почувствовав, что Джесинда начала поглаживать его по плечу. Он дотронулся до заколки в форме звезды и, не в силах побороть искушение, расстегнул ее. Поток непослушных блестящих локонов рассыпался по плечам девушки. Она ничего не сказала, только закрыла глаза от наслаждения.

Взяв один из золотистых завитков, Блейд распрямил его во всю длину. Волосы доходили Джесинде почти до пояса. Он откровенно любовался ею. Но тут ее ресницы взметнулись вверх. Джесинда открыла глаза. Приподняв голову, она улыбнулась.

— Что вы делаете? — промолвила она мелодичным голосом, похожим на мурлыканье.

Ее взор туманился. Блейд с сожалением подумал о том, что упустил шанс заняться любовью с этим ангелом.

— Ничего… я просто играю, — пробормотал он хрипловатым голосом и выпустил ее прядь. Она тут же сжалась, как пружина, в спиралевидный локон.

Взяв ее руки в свои, Блейд поднес их к губам.

— Вы самое соблазнительное и прекрасное создание, которое я когда-либо видел, — прошептал он, целуя каждый ее пальчик. — Включая картину Каналетто.

Она снова улыбнулась, довольная его комплиментом. Ее великолепные глаза сияли, словно яркие звезды южной летней ночью.

— Однако, — продолжал он, — мне кажется, я недостаточно гостеприимно обошелся с вами..

— Да? — удивленно спросила она. — Я бы этого не сказала.

— А вы настоящая озорница, как я посмотрю, — заметил он, прищурившись.

— Не знаю. Об этом надо спросить мою гувернантку.

На губах Джесинды заиграла лукавая улыбка. Блейд едва сдерживал себя. Ему хотелось поцеловать красавицу.

— Вы очень опасны, — пробормотал он и, подведя ее к секретеру, выдвинул для своей гостьи стул.

Она села. Каждое ее движение было женственно и грациозно. Изящным казалось даже то, как она поджала ноги. Теперь Блейду не верилось, что эта благовоспитанная девица позволила ему прикоснуться к себе.

«Я нравлюсь ей», — мелькнуло у него в голове, и от этой мысли захватило дух. Радость пронзила его сердце, и он почувствовал, что теряет рассудок. Он, Билли Блейд, который смело смотрел в глаза отпетых головорезов на темных опасных улицах Лондона, который смеялся в лицо смерти и не боялся виселицы, нервничал и робел в присутствии малознакомой девушки. Как это глупо! Блейд чувствовал себя последним дураком, но ничего не мог с собой поделать.

— Что с вами? — спросила Джесинда. Ее голос вывел Блейда из задумчивости.

— Ничего, все в порядке, — сказал он, возвращаясь к действительности. Ему следовало позаботиться о том, чтобы его гостья поела и отдохнула.

— Может быть, вы хотите чего-нибудь? Чаю, например? — спросил он.

Джесинда бросила на него изумленный взгляд. Ее поразило то, что она услышала этот простой вопрос из уст Блейда. Ей казалось, что такие обыденные предметы, как чай, ему не знакомы.

— Да, спасибо, — наконец ответила она. — Я с удовольствием выпью чаю.

— Отлично!

Обрадовавшись, что нашел занятие, которое отвлечет его от грешных мыслей, Блейд подошел к камину и только тут обнаружил, что для обработки раны использовал всю воду из чайника.

Обернувшись к гостье, он огорченно посмотрел на нее. Она насмешливо приподняла бровь.

— Может быть, лучше выпьем вина? — смущенно спросил он.

Джесинда улыбнулась. Ее забавляли его попытки хоть чем-нибудь угодить ей.

— Пожалуй, это действительно будет лучше.

Он снова подошел к стоявшему у кровати сундуку, со скрипом откинул крышку и достал бутылку лучшего кларета, какой у него был. Увидев стопку чистых рубашек, Блейд вдруг вспомнил, что не одет. Взяв одну из них, он торопливо натянул ее через голову. Блейд старался не задумываться над тем, какое впечатление произвели на гостью его обнаженный торс и причудливые татуировки. Он привык плевать на условности и правила приличия. Ему было все равно, что думали о нем люди.

Наливая два бокала пурпурно-красного вина, он чувствовал, что совершенно выбит из колеи. Если бы на месте «Джейн Смит» была Шарлотта, то к этому времени они бы уже курили одну сигару, утолив свою примитивную страсть.

Блейд протянул бокал «мисс Смит», и она, кивнув, взяла его. Потягивая вино, он сел на кровать лицом к гостье. Сделав несколько глотков, она вежливо улыбнулась, щадя его чувства.

— Очень хорошее вино, — промолвила Джесинда, чтобы не обидеть хозяина.

Однако она не умела лгать, Блейд видел ее насквозь. Его забавляли ее попытки быть вежливой и учтивой. Откинувшись на кровать, он оперся на локоть.

— Итак, мисс Смит, если вы отказываетесь назвать свое настоящее имя, то по крайней мере расскажите мне, почему вы убежали из дома?

— Не понимаю, зачем вы спрашиваете меня об этом, — промолвила Джесинда, разглядывая на свет вино. — У вас своих забот по горло.

— Вы правы, но у меня большей опыт в области побегов, — заявил Блейд и, помолчав, продолжал: — Вообще-то в свое время я пришел к выводу, что побег — плохое дело.

Девушка удивленно посмотрела на него.

— Вы тоже убегали из дома?

Он кивнул и со вздохом обвел взглядом комнату.

— Да, это было очень давно. Поверьте мне, побег не ведет ни к чему хорошему. Я никому не советую покидать своих близких.

— Но что заставило вас совершить побег? Вы, конечно, можете не отвечать на мой вопрос, если не хотите.

Блейд заколебался. Может быть, она хочет услышать его историю в обмен на свою? Он пожал плечами.

— Мой старик привык распускать руки, за любую провинность он колотил меня. После одной особенно неприятной взбучки я убежал. Мне было тогда тринадцать лет.

— Мне очень жаль, — мягко сказала Джесинда, с сочувствием глядя на Блейда.

— А мне нет, — сказал он и отпил из своего бокала.

— Вы родились на западе страны?

— Как вы догадались? Она улыбнулась.

— У вас раскатистое «эр».

— Я родился в Корнуолле. А вы?

— В Камберленде.

— Прекрасно. Теперь мы хоть что-то знаем друг о друге. Так почему же вы убежали?

Джесинда растерянно посмотрела на собеседника. Она не знала, как ей поступить. Подтянув колени к подбородку, она поставила ступни на сиденье стула и обхватила согнутые ноги руками. Джесинда все еще не доверяла Блейду.

— Не бойтесь, вы можете мне все рассказать, — подбодрил ее Блейд. — Вам это никак не повредит. Вскоре вы отплывете к берегам Франции и никогда больше не увидите меня. Расскажите мне все. Обещаю, то, что я услышу, не выйдет за пределы этой комнаты. — Блейд немного помолчал, а потом спросил, не сводя глаз с Джесинды: — С вами жестоко обращались в Семье?

— Вовсе нет.