САН-ФРАНЦИСКО, 16 мая 1940 г.

Приезжайте. Тайна решена.

Холл.

Как только я смог упаковать чемодан, я мчался на запад со скоростью ста миль в час. По достижении Сан-Франциско, который добился огромных успехов начиная с первых лет двадцатого века и который уже занимал место с Нью-Йорком и Чикаго среди финансовых столиц мира, я поспешил к лаборатории Холла. Он ожидал меня, и, после сердечного приветствия, во время которого он сообщил о полном успехе, он сообщил:

– Я вынужден попросить, чтобы вы совершили небольшую поездку. Я счел невозможным работать в этой суете здесь, и, прежде чем начать мои эксперименты, я выбрал место для новой лаборатории в нечасто посещаемом месте среди гор по эту сторону озера Лейк-Тахо. Вы будете первым человеком, за исключением двух моих преданных помощников, который увидит мой аппарат, и вы должны разделить со мной проведение критического эксперимента.

– Выходит, вы еще не разгадали тайну?

– Формально разгадал. Но я настолько уверен в результате, как в том что у меня две руки.

Посещение лаборатории Холла. Эксперимент с золотыми катодами

От ближайшей железнодорожной станции мы взяли лошадей и направились в лабораторию, которая располагалась в уединенном, но красивом месте на высоте приблизительно шесть тысяч футов над уровнем моря. С удивлением я увидел здание с куполом, таким же как на крыше завода доктора Сикса. Холл, наблюдая мой взгляд, улыбнулся многозначительно, но ничего не сказал. Сама лаборатория заняла здание меньшего размера, примыкающее к купольному зданию. Холл открыл дверь.

– Это – моя святая святых, – объяснил он. – А вы – первый посторонний, который вошел сюда. Усаживайтесь удобно, а я начну демонстрацию разгадки тайны артемизиума.

В одном конце комнаты, которая составляла приблизительно тридцать футов в длину, стоял стол, на котором лежала стеклянная труба в два дюйма в диаметре и тридцать дюймов длиной. В конце трубы лежал кусок золота. Холл и я сидели около другого стола, приблизительно в двадцати пяти футах, отдаленные от трубы, и на этом столе был аппарат, снабженный вогнутым зеркалом, оптическая ось которого была направлена к трубе. Я сразу осознал, что этот аппарат подходит для того, чтобы экспериментировать с электрическими волнами. Провода бежали от него до пола, и в подвале ниже был слышен рокот дизеля. Мой компаньон повозился с настройками.

– Теперь не спускайте своих глаз с глыбы золота в дальнем конце трубы. Труба свободна от воздуха, и я собираюсь сконцентрировать на золоте интенсивное электрическое излучение, которое будет иметь эффект создания из куска золота своего рода катода. Я использую этот термин ради наглядной иллюстрации. Вы вспомните, что уже во времена Крукса было известно, что катод в вакуумной трубке излучает поток ионов, заряженных атомов. Теперь смотрите!

Я направил все свое внимание на золото и увидел, что оно окутано красивым фиолетовым светом. Оно то было неярким, то ослепляло, в то время как трубку заполнил розовый пар.

– Смотрите! Смотрите на более близкий конец трубы! – вскричал Холл.

– Он покрывается золотом! – завопил я.

Продолжение эксперимента

Холл улыбнулся, но не ответил. Тем не менее странный процесс продолжался. Розовый пар стал настолько плотным, что глыба золота больше не была видима, хотя глаз фиолетового света ярко светил, пронизывая цветной туман. Каждую секунду слой металла, сияя как зеркало, рос, до момента, когда раздался странный шипящий звук. Холл, который регулировал зеркало, резко отдернул руку, как ошпаренный, и затем свет в трубе быстро угас, пар вырвался наружу, заполняя комнату специфическим стимулирующим ароматом, и я заметил, что конец стеклянной трубы расплавлен и литое золото медленно капает из него.

– Немножко перестарался, – заметил Холл, потирая заднюю часть руки, – и когда стекло не могло сдержать поток, несколько атомов золота проникли в мои кости. Но нет никакой опасности. Вы заметили, что в тот момент, когда воздух достиг катода, так я для удобства называю наэлектризованную массу золота, процесс прекратился?

– Но ваш анод, если продолжать ваше сравнение, постоянно доступен воздуху.

– Верно! Но во-первых, это не анод и не катод. Поскольку наука продвигается быстро, мы вынуждены какое-то время использовать старые термины в новом смысле, пока новая терминология не изобретена. Но мы теперь имеем дело с формой электрического воздействия, доселе неизученной. Я даже еще не попытался создать теорию этого эффекта. Я только обеспокоен фактами.

– Удивительный эксперимент, – согласился я. – Но каким образом он касается доктора Сикса и его артемизиума?

Холл удобно устроился в кресле.

– Вам, без сомнения, рассказывали, как однажды ночью услышали двигатель Сикса, который работал в течение нескольких минут, первый и единственный пример ночной работы, о котором известно, и что машину остановили, поскольку на заводе вспыхнул пожар. Именно тогда я и обнаружил первую ниточку к тайне. Пожар произошел спустя приблизительно две недели после нашего открытия двойного туннеля. Мой разум был тогда полон подозрений относительно Сикса, потому что я думал, что человек, который дурачит людей в одном, вряд ли будет честен и в прочем.

Подозрительные действия доктора Сикса получают объяснение

Это была великолепная ночь с полной луной, лик которой был настолько ясен в прозрачном воздухе, что, найдя удобное местечко у подножия желтой сосны, где земля устилалась пахучими иглами, я лег на спину и возобновил свое знакомство с романтично названными горами и «морями» лунного мира. С моим биноклем я мог отчетливо видеть те длинные белые полосы «лучей», которые исходят от кольца кратера Тихо на сотни миль во всех направлениях по Луне. Когда я пристально созерцал эти исключительные объекты, я вспоминал различные теории, которые астрономы, озадаченные их загадкой, предложили общественности.

Размышляя и пристально наблюдая за Луной, я был поражен, услышав рев двигателя. Немедленно странный свет, похожий на луч прожектора, но красноватый, ударил в небо с территории завода. Это длилось не больше чем минуту или две. Почти немедленно двигатель был остановлен, и с его прекращением свет исчез. На следующий день доктор Сикс сообщил, что при запуске его двигателя ночью что-то загорелось. Немногие, кто видел свет, за исключением вашего покорного слуги, приняли объяснение доктора без вопроса. Но я знал, что не было никакого пожара, и те усилия, что приложил Сикса распространить ложь, заставили меня полагать, что он пытается скрыть тайну этого луча. Я ничего не сказал о своих подозрениях, но узнал, что срочный заказ на партию металла был получен от австрийского правительства в день «пожара», и я понял, что Сикс спешил выполнить этот заказ, потому и работал ночью. Конечно, я сопоставил странный свет с этим внезапным изменением распорядка.

Тогда я начал отмечать часы, когда Сикс заводит свою таинственную машину. Ночью всегда было тихо, за исключением того случая. Иногда работа началась рано утром и останавливалась около полудня. В других случаях работа была сделана полностью днем, начинаясь иногда в три или четыре часа и прекращаясь неизменно на закате. Странное расписание для завода!