моему удивлению, довольно спокойно ответил опасный, – Ты знаешь, что мы в своем праве. Гордей при тебе контракт подписывал.

– Да знаю, – Гидеон махнул рукой, – Но, может, пацана отпустишь? Уверен, он проникся, да, а косяк это мой – не успели еще все объяснить.

– Гидеон, ты меня ни с кем не перепутал? – в голосе Дантиста опять проклюнулась сталь, – У нас здесь что, лавка щедрости и любви к ближнему? Или ты думаешь, что если когда-то помог нашей семье, то тебе всю жизнь дальше будут все прощать?

Гидеон не ответил. Только икнул, пошатнулся, и, поеживаясь, плотнее запахнулся в пиджак.

– Мля, какие-же вы убогие, даже бить вас не хочется, – вздохнул опасный и витиевато махнул рукой, чтобы меня отпустили. – Короче. За тупость к долгу прибавляем десять тысяч. По доброте душевной, чтобы дом успели отремонтировать, чтобы неполное дерьмо у вас потом отбирать, крайний срок первой выплаты сдвигаю на месяц. Итого двести десять тысяч рублей, чтобы равными долями вернули через год. Все понятно?

– Предельно, – опять икнул Гидеон, – и доступно, как жопа деймоса.

От такого ответа Дантист скривился и посмотрел на меня. Я же сначала перевел взгляд на Захара и онемевшими губами вопросительно промямлил, много ли это. На что управляющий также губами произнес что-то в духе: «доуя».

Смысл в принципе был понятен, вряд ли в этом мире это слово означает, что-то другое. Надо будет разобраться с ценами и понять, в чем это «доуя» мерить. В московской жизни двести тонн были вполне подъемны, поэтому я молча кивнул.

– Ну вот и чудненько, – к Дантисту вернулся его приторный игривый вид, – И еще момент, иногда нужно будет выполнять кое-какие поручения. Связь будем держать через Лейлу и Тори. И да, не советую пытаться свалить или кинуть нас, это понятно?

Я снова кивнул. А потом поймал на себе взгляды Лейлы и Тори. Демонстративно смерил взглядом и улыбнулся. Зачем? Не знаю, но спасибо им за дополнительную мотивацию, разобраться с этим миром и вырастить в себе ту силу, которая сильно поменяет диспозицию при нашей следующей встрече.

Не дожидаясь, пока гости загрузятся и свалят, вернулся в «буханку», откинулся на спинку и моментально вырубился.

* * *

– Матвей, просыпайся, завтрак готов, – скрипнула дверь, и я услышал голос управляющего, запустившего в салон холодный воздух, но глаза открывать не стал.

Адский холод на улице, но в «буханке» почему-то было тепло. Тепло шло от того самого странного камня, которым управлял Гидеон. Он тоже ночевал в машине, продолжая громко храпеть и распространять по салону запах перегара. Может холод и лучше, там хоть воздух чистый.

– Матвей, вижу, что не спишь уже, – не унимался Захар, – поднимай Гидеона и дуйте в город.

– Город? – я зевнул, – А сколько времени?

– Поздно уже, почти девять, – осуждающе проворчал Захар, – Город у нас тут, может, и небольшой, но все необходимое есть. И отделение Ордена, чтобы за Авдеевку отчитаться и трофеи сдать, и магазины, чтобы купить все необходимое для ремонта. Я тут список составил.

Пока добудились Гидеона, пока перекусили (хлеб, вареные яйца, теплое молоко – все подгон из Авдеевки), разобрались с ночными гостями.

Дед не сам забрал меня домой, а при помощи очень нехороших (по мнению Захара, который трижды перекрестился во время разговора) одаренных людей. Таких, которых не признает ни церковь, ни Орден, ни светская власть. Изгои, отступники, адепты темного проявления силы, которых с горем пополам ловит инквизиция.

При этом дед вышел на них не напрямую, понадобились посредники. Которым выступили представители рода Нечаевых – сильная, но непопулярная в высоком обществе семья из-за своих связей в криминале. Захар мастерски старался не вешать ярлыков и быть максимально нейтральным в суждениях, но у меня уже какой-то спецфильтр включился.

Получалось, что Нечаевы – это местная мафия. Местная на уровни губернии, провинциальная даже, но от этого не менее могущественная и злая. За глаза их обычно именуют – Томские зубодеры. А я имел честь познакомиться с одним из главарей, младшим братом семейства по прозвищу Дантист.

Действия Гордея управляющий не одобрял, но при этом признавал, что других возможностей выйти на отступников и получить нужную сумму в оплату моего возвращения у деда не было. Почти все уже было заложено, а заработать такую сумму, истребляя деймосов отряд уже был не в состоянии. А потом Гордей заболел и времени совсем не осталось.

Слушать было интересно. Я так и не понял, сколько нужно денег, но зубодралы меня не пугали. Томская губерния хоть и большая, но это не вся страна. Плюс, как говорится, на каждого дантиста найдется свой уролог.

А вот про деда было важно два момента. Он либо поехал кукухой на старости лет, либо считал, что я справлюсь и с обычными долгами, и с преступным счетчиком, да еще и с тайной отца разберусь. То есть верил, что я смогу стать сильным, что какие-то способности рода передались мне. Проблема в том, что я их пока не ощущал. Даже стрессовая ситуация на приеме у стоматолога чудесным образом не включила во мне какую-то суперкнопку. В общем, надо копать и в этом направлении.

И второе, пусть так себе утешение, но чувство вины за смерть деда подотпустило. Все же не геройски он погиб в обмен на мою жизнь, а, понимая, что осталось недолго, замутил какую-то хитрую многоходовочку. Эх, как же все-таки обидно, что пропал его дневник.

– Матвей, денег немного, поэтому давайте строго по списку, – продолжал гундеть Захар, – И главное, сразу же, как сдадите трофеи, забери деньги у Гидеона, а то пропьет.

– Хорошо, что-то еще я должен знать? Судебные приставы? Военкомат? Безумная невеста, с кем меня обручили в детстве? Никто меня не ищет? Проблем откуда ждать?

– Да, вроде нет, – управляющий задумался и поскреб лоб крюком, – Такого мне не ведомо. Но, спасибо, что напомнили. Надо посылку одну забрать с почты. Гордей ее давно ждал, но не успел. Квиток сейчас принесу.

Глава 6

Всю дорогу Гидеон молчал и хмурился, хмурился и молчал. Или обиделся на Захара, или не нашел чем опохмелиться. На вопросы отвечать отказался. И хоть как-то ожил, только когда проезжали мимо одной из безымянных деревень со стоящим на обочине священником. Ожил только, чтобы пробурчать что-то матерное и трижды плюнуть в окно. Демонстративно, но хорошо, хоть не всерьез.

Что-то не так у него с церковью, но ожидаемо, этот вопрос он проигнорировал, лишь ускорил дребезжащую «буханку». Я пожал плечами и присмотрелся к нему новым взглядом –