– Постойте! Достопочтимый сеньор, это как же так не нужны? Это как же так не смыслит?

– Да обыкновенно. Вот смотрите: один фунт золота меняют на шестнадцать фунтов серебра. Здесь же вместе с камнями золота не менее полутора фунтов, то есть в переводе на серебро около двадцати четырех фунтов. Если снять четверть, которая должна отойти в королевскую казну, то казначей любого городского совета заплатит мне те же двести пятьдесят пиастров, а то и больше.

– Вот! Уважаемый сеньор! А я вам о чем толкую? Но могу немного добавить – двести семьдесят.

– Нет, казначей уплатит такие деньги за куски золота, побитые молотком.

– Высокочтимый сеньор хочет сказать, что эти некрасивые игрушки могут стоить дороже трехсот пиастров?

– Готов согласиться на триста, это если без камней. Камни же стоят в три раза дороже, а это еще девятьсот пиастров. – Увидев, как по багровому лбу Ицхака прямо на длинный нос покатилась капля пота, добавил: – Но учитывая то обстоятельство, что мы должны сделать взаимовыгодный гешефт, готов согласиться на тысячу за все.

Вот сейчас-то и началась настоящая торговля. Пусть Ицхак не думает, что вешает лапшу на уши молодому, неопытному мальчишке. Вспомнив базарные отношения перестроечного периода разваливающегося СССР, торговался жестоко, и когда прозвучала приемлемая сумма: «Семьсот десять, и ни реала больше!» – ударили по рукам. Вообще-то подавать руку человеку более низкого происхождения, тем более жиду – западло, и, будучи чисто Мишкой, этого бы никогда не сделал, но имея менталитет образованного бизнесмена двадцать первого века, удивленному до глубины души Ицхаку – подал. Запаковал в пояс полученные деньги, в основном золотые цехины, и, довольные друг другом, мы уважительно раскланялись.

Морская школа – это первая стартовая ступенька, необходимая для решения поставленных задач. В принципе без этой ступеньки можно было бы обойтись, но морское дело в это время, как военное, так и торговое, имело определяющее значение в современном мире. Хорош руководитель, который не владеет определяющими вопросами. Тем более что аппарата помощников, вооруженных компьютерами, здесь нет, научно-исследовательских и аналитических институтов – тоже, поэтому до всего придется доходить собственной головой.

Не откладывая дело в долгий ящик, направился вниз, к порту. Шеф школы сидел у себя, его лицо не выражало никаких мыслей и выглядело помятым и грустным. Вяло махнув рукой и разрешив войти, принялся читать данные мне рекомендации. Когда дошел до листка, исписанного собственноручно, дважды хмыкнул. Потом, посмотрев в пространство мутным взглядом, спросил:

– Пятьсот пиастров есть?

– Да, сеньор капитан корабля[5], – подскочил и вытянулся.

– Ладно-ладно. За второй дверью налево сидит казначей. Пусть войдет.

Уже через час, расставшись с деньгами, имел на руках документ с печатью школы флота Испанской империи. Здесь черным по желтому было написано, что потомственный дворянин сеньор Жан-Микаэль, владетель земель Каширы из Московского царства, по рекомендации таких-то уважаемых сеньоров (пять имен) принят на обучение в военно-морскую школу г. Малага как вольный слушатель и что первоначальная оплата в размере пятиста пиастров в казну внесена.

Начинались занятия первого ноября, то есть еще целых два месяца можно было гулять. И теперь не стоило бояться, что кто-нибудь спросит, почему ношу такое длинное оружие, правда, привилегия эта оставалась за мной только на время учебы. Затем придется решать: либо креститься в католическую веру, принимать подданство, получать офицерский чин и, возможно, идти воевать во славу короля, либо отправляться куда подальше. Ни то, ни другое меня категорически не устраивало. Трудно найти более удобное место для старта, чем побережье Испании. Будем думать.

На постоялый двор вернулся к обеду, в этот день больше ничего не делали. А вечером по рекомендации дона Альфонсо Луис вытащил меня в свет, в местный салон француженки мадам Жерминаль. Здесь можно было лицезреть местный бомонд, слушать музыку или стихи новоявленного модного поэта, пообщаться с красивыми воспитанницами мадам.

Но, на мой взгляд, этот салон являлся не чем иным, как высокооплачиваемым борделем. Хоть и говорил дон Альфонсо, что здесь очень жесткий врачебный контроль, но, вспомнив о короле-сифилитике, притворился глупым и целомудренным мальчишкой.

Недоставало мне в этом мире заболеть какой-нибудь паскудной гонореей и сдохнуть, вылечиться-то точно не смогу. А Он меня не для того послал! Зато Луис два дня подряд отрывался по полной программе, радуясь, что у него сейчас все в порядке.

В будущем нужно найти постоянную секс-партнершу, такую, чтобы и к взаимному удовольствию, и без последствий.

Замок благородного семейства де Гарсиа находился по дороге в Мадрид, в районе Гранады, перед началом горной гряды Кордильера-Бетика, в двух дневных переходах от Малаги.

Дядюшка, дон Бартоломео, в прошлом году убыл по делам в Новый Свет, а тетушка, дона Изабелла, родная сестра покойной мамы Луиса, сейчас была в замке одна. На мой вопрос, покажется ли удобным мой приезд без предварительного согласия хозяев, Луис неподдельно возмутился, но в конце концов успокоился и сказал, что тетушка совсем не злая и их уже ждет не дождется. Еще два дня назад Луис отправил с почтовой каретой письмо.

Мы наконец вчера решили все свои дела, купили двух резвых меринов и сбрую, забрали у портного, обувщика и оружейника свои заказы и с вечера стали собираться. Перековали лошадей, осмотрели оружие, зарядили пистолеты и запаковали в седельные сумки вещи. Особых тяжестей не было, поэтому надеялись лошадок не перегружать и за световой день добраться до места.

Еще в той жизни при посещении Испании фактически на всех экскурсиях все гиды давали небольшую информацию о золотом веке Испанской империи. Внимательно эту трепологию, как ранее считал, никогда не слушал, но, видно, в голове что-то отложилось. Одно хорошо помнил, что годы конца семнадцатого века были годами конца могущества империи. К этому времени золотой дождь, который сыпался из Нового Света, сыграл злую шутку: в метрополии совершенно прекратилось развитие промышленности и сельского хозяйства, а ремесла оказались в загоне. Верхушка аристократии обленилась, делать ничего не желала, ведь деньги падали и так. Также, будучи в салоне мадам Жерминаль, удалось услышать некоторые сплетни и обрывки разговоров, к которым старался проявить большой интерес.

Сейчас полным ходом шла Голландская война, в которой Испания на стороне Нидерландов воевала с Францией и Англией. Успехи совершенно не обнадеживали. Король был молод и не женат, действенного участия в правлении не принимал, и в Мадриде рулила партия его матушки. В делах страны не было порядка, во дворце процветало взяточничество, за определенную мзду можно было даже купить дворянство. Имелась надежда, что вскоре король все же избавится от опеки, возьмет правление в свои руки и введет в действие законодательные кортесы.