Книг было великое множество. Брат считался хорошим специалистом по акупунктуре и имел на эту тему уйму книг на разных языках.

Нечаянно среди них я нашел книгу о спецназе ГРУ. Естественно, я захотел почитать или хотя бы пролистать ее.

Однако, раскрыв книгу, я обнаружил, что внутри прямо в страницах вырезаны три углубления. В одном находилась флешка, во втором большой смартфон или, скорее, небольшой компьютер-планшет, в третьем — короткий переходник с матрицы USB-соединения на простую «вилку» мини-USB. То есть флешку можно было соединить со смартфоном без всяких дополнительных приспособлений.

Обычную простую трубку Евгения мне уже передали. Я не знал, что у него есть еще и смартфон или планшетный компьютер с возможностью телефонной связи и выходом в Интернет. Недолго думая, я соединил флешку и смартфон, поискал глазами индикатор отпечатка пальца, нашел, но я имел другие отпечатки и потому пользоваться этим способом не стал и тогда двойным ударом пальца активировал экран.

Но дальше заставки «рабочего стола» я пройти не мог, поскольку смартфон потребовал от меня ввести четырехзначный пин-код для доступа к программам. Не зная пин-кода, я для пробы набрал дату рождения брата, но смартфон голосом сообщил мне, что пин-код набран неверно. После чего я набрал месяц и две последние цифры года рождения Евгения. Это, говорят, самые популярные и легко запоминаемые пользователями пин-коды. Еще часто используют даты рождения своих кошек и собак.

Меня снова ждала неудача, а смартфон предупредил, что после трех неправильно набранных комбинаций он на сутки заблокирует доступ. И тогда я решил передоверить это дело специалистам.

И специалисты не заставили себя долго ждать. На столе зазвонил мой смартфон, и определитель высветил номер капитана юстиции.

— Приветствую вас, Юлий Юрьевич. Как дела?

— Да дела у нас разворачиваются серьезные! — мрачно сказал Юровских. — Вы где сейчас?

— Дома.

— У себя?

— У брата.

— Я понимаю, что до своего дома вы не успели бы долететь и на самолете. Мне сейчас принесли результаты биллинга нескольких номеров, с кем я разговаривал в ближайшее время. Оперативно сработали. Но там было всего три номера. Ваша трубка действительно в конкретный момент времени не покидала квартиру. Разве что вы без трубки выходили…

— Куда я выходил? При чем здесь трубка? Зачем нужен этот биллинг?

— Дело в том, что в меня несколько минут назад стреляли из снайперской винтовки с глушителем. С чердака дома напротив. Но я был прикрыт шторой, так что стрелял он, по сути дела, наугад. Два выстрела. Пули пробили тройной стеклопакет и штору и попали в стену рядом с моей головой. Не рассчитал стрелок. Чуть-чуть ошибся.

— Снайпера задержали? — спросил я с надеждой.

— У нас нет своего спецназа. Мы только вызвали спецназ «Росгвардии». Но пока они приедут… Решили действовать. Я собрал группу из шести человек помоложе и позлее, и мы побежали в тот дом. Чердачное слуховое окно так и оставалось открытым.

— Рисковые вы ребята, — заметил я авторитетно. — Чтобы атаковать под прицелом снайпера — это нужно совсем без головы быть. Или иметь стопроцентную уверенность, что ты под Богом ходишь, а снайпер вообще дурак конченый.

— А что делать? Он же уйдет!

— Мы в таких случаях прикрываемся пулеметным огнем. Не даем снайперу голову поднять. Или наши снайперы против него работают. Так тактика ведения боевых действий велит.

— У нас в управлении пулемета нет. Снайперов тем более не держим.

— Об этом я догадываюсь. Тогда следовало прятаться, на пол ложиться и ползком в коридор выбираться. И об этом как-то снайперу сигнализировать, чтобы он продолжал «охоту», пока спецназ не приедет. Против толкового снайпера ползанье за препятствиями — это единственная возможность уцелеть. Не пойму только, почему он в вас на выходе не стрелял. Похоже, не профессионал. Ладно. А дальше что?

Юлий Юрьевич говорил, задыхаясь, как от бега:

— Перебежали мы дорогу, обежали дом, подъездная дверь открыта, к счастью. Не пришлось с кодовым замком возиться. Хотя у нас был спец по вскрытию. Побежали на чердак. Чердачный люк открыт. Чердачное слуховое окно открыто. Винтовка там же валяется. «Винторез»[6].В магазине еще восемь патронов. Мог бы и еще стрелять, но испугался, побежал. Нервы, похоже, сдали…

— Это нормально. Сделать выстрел, тем более два, и смотаться. Кейс для переноски тоже оставил?

— Оставил. Там же, рядом с окном.

— Тогда все-таки профессионал. Понимает, что другой профессионал по этому кейсу снайпера опознает. В подъезде никого не встретили?

— Только когда поднимались, на третьем этаже пожилой мужчина в черном плаще дверь на ключ закрывал. Посмотрел на нас с удивлением. Мы же с оружием в руках бежали. Напугали, похоже, старичка. Больше никого не было.

— Вы видели, как он из квартиры вышел?

— Я первым бежал. Старичок уже дверь закрыл, ключами позвякал и в карман их убрал. А нас увидел, к двери отпрянул в испуге.

— Почему вы решили, что он старый? — продолжал я темповой допрос.

Темповой допрос обычно делается по горячим следам, он заставляет человека без раздумий выкладывать все, что тот знает…

Капитан юстиции чуть-чуть замялся, теряя темп разговора:

— Ну… Ноги полусогнутыми держит, шаркает, плечи опущены…

— В глаза ему не посмотрели?

— Темные очки на глазах. Не солнечные, а просто темные. Вечером солнечные не носят. А в подъезде сумрак. Через темные очки глаз не видно…

— Понятно. Упустили вы, значит, его.

— Вы считаете, что это был снайпер?

— Сходите в ту квартиру, из которой он якобы вышел. Или лучше пошлите кого-нибудь, вам на улицу пока лучше не выходить. А в квартире пусть спросят про этого «старика».

— Я сейчас же пошлю пару человек.

— Мне потом сообщите. Вас, товарищ капитан, по-моему, в этот раз подвела интуиция.

Юлий Юрьевич недобро усмехнулся, как усмехаются некоторые люди, когда слышат об интуиции. И я понял, что он сейчас скажет, потому что уже много раз слышал подобное.

— Честно говоря, я не совсем понимаю, что это такое. Помню, в Высшей школе МВД нам об этом еще преподаватель философии говорил. Не существует даже четкого определения понятия «интуиция». Философия не берется определить, что это такое. А то, что определяет, является чушью…