и уже не такому яркому солнцу, едва проглядывавшему сквозь плотные облака. Скоро закат, стемнеет, опять сидеть при свечах. Слепнуть. И ходить потом с лупой, как дурак старый.

— Жизнь несправедлива, — сказала девочка, не оборачиваясь на только вернувшегося жениха. — Почему у эльфиек кровь каждые три десятка дней не идёт, а у нас должна? Я в первый раз подумала, что помру, забыла, о чём мамка предупреждала. А потом вспомнила, как она на сестру ругалась, мол, чего на эльфов засматриваешься, сучка течная, они нас животными считают. Вот так.

— Не думаю, — сын вождя посмотрел на приготовленный и уже остывший обед. Съесть холодное показалось проще, чем просить греть или заниматься этим самому. — Сегодня мне пришлось ехать к отцу, потому что король Инголдо потребовал моего присутствия.

— Вождя из тебя лепит? Видит, что папка твой долго не просидит на троне?

Прямота Эмельдир порой могла вывести из себя, однако сейчас юноша был слишком уставшим, чтобы обижаться.

— Не знаю, что видит король Инголдо, — сказал он, прожёвывая хлеб с луком, — но он сказал одну вещь, после которой я никогда не буду думать, что эльфы считают нас зверьём. Подожди, сейчас вспомню, как он сказал. Записать надо, пригодится. Король сказал…

***

— Мы уже начинали разговор об ошибках владык, — владыка Финдарато прямо посмотрел на сидевшего напротив него Брегора, однако тот ничуть не смутился, наоборот — во взгляде ещё более явно стал заметен вызов, — и главный из таких просчётов — лишение народа веры в себя. Если не оставить выбора и загнать лишь на один путь, бунты станут только ожесточённее.

***

— И что сказал твой батя? — Эмельдир заинтересовалась.

— Он… — Барахир ответил не сразу, какое-то время смотрел сквозь красный ягодный отвар на дно кружки. — Батя остался верен себе.

***

— Послушай, аран, — морщинистое сухое лицо вождя стало неприятно насмешливым, — не надо мне напоминать историю Исхода из Благословенного Заморья-заокеанья. И дело даже не в том, что ваша история для нас слишком похожа на сказку Пойтара из Барад Эйтель о спасении золотоволосой принцессы из лап злодея. Ты — не Вала, а мой народ — не искусные бессмертные Эльдар. Понимаешь разницу? О каком выборе ты говоришь, когда больше половины Фиримара неграмотны? И здесь нет моей вины как вождя, поскольку я не могу стоять с мечом и плетью над каждым низколобым тупицей! И нет в этом вины твоих учителей, поскольку они не в силах наложить чары на всех учеников, сделав их умными! Это просто дары Творца, искажение, называй, как хочешь! Но какой выбор я должен давать тем, кто за дюжину лет не научится нормально держать кузнечный молот, а через эту дюжину лет начнёт выть от болей в суставах, и работник из него уже не выйдет! Любая швея слепнет раньше, чем седеет, а повара мрут от сладкой болезни и ожирения! Наша жизнь — свиное дерьмо, и ты не разубедишь меня! Тебе нужны ещё примеры? Да, ты скажешь, что не все атани — пустое место, но я тебе скажу, что не вижу смысла отбирать таких от нетаких, потому что это занимает годы! Годы потраченного впустую на неучей и тупиц времени! А на войне всё просто: сказали — сделал. И подох раньше, чем спился.

Помолчав немного, подождав, скажет потомок Беора что-то ещё или нет, Финдарато Инголдо тихо произнёс:

— Мне не нужна твоя военная помощь. Я сам справляюсь с обороной Дортониона и северной границы Белерианда.

Брегор замер ошарашенный.

— Если ты считаешь, что я выжил из ума, и меня пора подвинуть с трона твоего наместника в Фиримаре, можешь прямо сейчас это сделать, ты ведь за этим Барахира позвал? — опомнившись, человеческий вождь заговорил с жаром.

Все находившиеся рядом эльфы: Эрьярон, Эдрахиль и ещё один черноволосый, которого сын Брегора не знал, замерли, отведя взгляд.

***

— А ты что? — девушка уже была вся внимание.

— Я сказал, что я — воин, а не правитель, на всякий случай. Сказал, что я — защитник Дортониона, что умею находить в лесу тропы, но не знаю ничего о его делах. Сказал, что не смогу стать вождём, по крайней мере сейчас, потому что тоже пока неграмотный исключительно по своей вине.

— Я тоже читаю с трудом! — гордо заявила Эмельдир. — Мой папаша, наверно, в гробу переворачивается от моей учёности! Я ж его память позорю! А я как гляну в книгу, у меня его хворостина перед глазами! Спиной и руками удары чувствую! Трясёт прям! Не могу ни читать, ни писать! Всё кажется, что прилетит по маковке или ещё куда, если ошибусь. Да зачем эта грамота нужна?! А папа считал, что это самое главное в жизни.

Юная аданет вдруг погрустнела.

— Наверно, я и правда виновата, что он умер. Я тут у эльфов поспрашивала, отчего бывает, что слюнями истекаешь и от любого звука корчишься, и они сказали, что зверь больной укусил, скорее всего. А где это могло случиться, как не в лесу, пока нас искали?

Барахир продолжил молча уплетать похлёбку.

— Когда мой отец спросил, хотят ли его подвинуть с трона, — вернулся он к рассказу после паузы, — король ему ничего прямо не сказал, но стал задавать вопросы.

***

— Когда Гельмир уехал в Сторожевой Дворец, другим учителям стало сложнее с учениками Фиримара? Андрет теперь занимает место Берена? В дортонионских лесах достаточно целебных трав, или необходимо договориться о покупке? Гномы, получившие дома и мастерские родни мятежников, платили в казну или лично людям? Как они станут распределять доход? Кто будет проверять, сколько золота уйдёт в Ногрод, а сколько останется в Фиримаре? Будут ли гномы достойно содержать помощников-атани? Или их не будет вовсе? Как дела на окраине? Рыбацкое поселение было в плачевном состоянии после половодья, это уже исправили, или помощь требуется? В приюте для перэльдар достаточно нянек и знахарей? Бериль справляется без мужа с делами?..

***

— Я и половины не запомнил, — честно признался Барахир. — Король, после того, как сказал, что ему не нужна военная помощь от нас, говорил так много, что невозможно было не запутаться.

— Может, он