Это и мой дом, думала Рети, и снова быстро пошла. Вскоре всякие следы мучений охотника остались позади. Рети выбросила из памяти воспоминания о муках Джесса, думая о тех чудесах, которые показывали ей четверо небесных людей, о великолепном, подобном драгоценности городе в долине с крутыми стенами. Городе волшебных башен и плавающих замков, где счастливая кучка людей живет со своими любимыми патронами, мудрыми, благосклонными ротенами.

Я всегда знала, что буду жить где-то далеко, думала Рети, огибая лесной выступ. Не здесь. Не в таком месте.

Перед ней расстилалась усеянная мусором и отбросами поляна с полудесятком грубых навесов – звериных шкур, наброшенных на пригнутые стволы. Все навесы теснятся к костру, где вымазанные сажей люди собрались вокруг туши. Вечерняя еда. Осел с отверстием, аккуратно прожженным в сердце. Дар умелого робота-убийцы Кунна.

Люди в одежде из плохо выделанной кожи занимались разными работами или просто ждали конца дня. Все они грязные. У большинства спутанные волосы, от всех несет. После встречи со слопи, а потом с Линг и Беш трудно поверить, что эти дикари принадлежат к той же расе, что и она сама, тем более что это ее племя.

Несколько мужчин слонялись у загона с новыми пленниками. Сами пленники почти не шевелились с тех пор, как их несколько ночей назад пригнали в лагерь. Мужчины тесали древесные стволы мачете, отобранными у пленников, удивляясь острым лезвиям из буйурского металла. Но все они держались подальше от груды ящиков, к которым им запретил прикасаться Кунн. Они ждали его решения, что именно уничтожить.

На новой изгороди из бревен, расколотых лазером, сидела горстка мальчишек. Мальчишки проводили время, плюя на пленников, а потом смеясь над их гневными протестами.

Нельзя им позволять это, подумала Рети. Даже если эти чужаки шумливые придурки, которым не следовало приходить сюда.

Кунн поручил ей выведать, что привело пленников в эти места, заставив нарушить собственный священный закон. Но Рети не хотелось это делать, она даже испытывала отвращение.

Медля, она свернула и стала смотреть на жизнь, которой сама жила раньше и от которой, казалось, ей никогда не уйти.

Несмотря на перемены последних дней, жизнь племени продолжалась. Каллиш, старый хромой калека, по-прежнему работал у ручья, разбивал камни, делая наконечники стрел и другие инструменты. Он был убежден, что приток металлических инструментов – всего лишь преходящая причуда. Вероятно, он прав.

Выше по течению бродили по отмелям женщины в поисках сочных моллюсков с тройным панцирем; эти моллюски растут в теплых вулканических водах. Еще выше по склону, за парящими прудами, девушки и женщины оббивали деревья иллос, собирая упавшие ягоды в деревянные корзины. Как обычно, женщины выполняли всю тяжелую работу. Нигде это не было так очевидно, как у костра, где брюзгливая старая Бинни с руками по локоть в крови руководила подготовкой осла к жарению. Волосы на голове главной женщины племени еще больше поседели. Ее последний ребенок умер, груди ее переполнены молоком и разбухли, и это делает ее еще более сварливой и раздражительной. Она бранит своих молодых помощниц, демонстрируя широкие провалы между желтыми зубами.

Несмотря на то что внешне все кажется обычным, большинство людей движется как во сне. И когда кто-нибудь бросает взгляд на Рети, он вздрагивает, словно меньше всего ожидал ее увидеть. Это более шокирующее зрелище, чем глейвер, вставший на задние лапы.

Рети, богиня.

Она высоко задрала голову. Рассказывайте своим вонючим детям у костра до конца времен. Рассказывайте о девушке, которая не слушалась больших злых охотников, что бы они с ней ни делали. О девушке, которая не стала терпеть. Которая посмела сделать то, что вам никогда и в голову не придет. Которая нашла возможность покинуть этот вонючий ад и жить среди звезд.

Каждый раз как кто-то на мгновение встречался с ней взглядом и тут же его отводил, Рети испытывала волнение и торжество.

Я не одна из вас. И никогда не была. Теперь вы тоже это знаете.

Только Бинни не проявляла никакого волнения от того, что Рети стала богиней. В ее серых металлических глазах отражалось прежнее презрение и разочарование. В свои двадцать восемь лет Бинни моложе всех чужаков, даже Линг. Но казалось, ничто на Джиджо и даже в небе не способно ее удивить.

Уже несколько лет Рети не называла эту старуху “мамой”. И сейчас ей совсем не хотелось снова ее так называть.

Может, возвращаться сюда было не такой уж хорошей мыслью. Зачем смешиваться с этими призраками, когда она могла бы остаться в воздушном корабле и наслаждаться торжеством над своим давним врагом? Теперь, когда она далеко, наказание, которое получал Джесс, кажется справедливым и заслуженным. Это противоречие заставляло Рети нервничать, как будто она что-то упустила. Словно пытается надеть мокасины без завязок.

– жена! вот где ты, жена! плохая жена, оставила йии надолго одного!

Несколько человек расступились, пропуская четвероногое создание, скачущее мимо их ног как какое-то неприкосновенное, всемогущее существо. В определенном смысле маленький самец-ур таким и был, потому что Рети вслух пообещала “ужасы” всякому, кто притронется к ее “мужу”.

Йии прыгнул к ней на руки, корчась от радости и продолжая ругать ее:

– жена надолго оставила йии одного с женами врагов! они предлагали йии мягкие теплые сумки, искусительницы! Рети ревниво вспыхнула:

– Кто предлагал тебе сумку? Если одна из этих сук…

И тут увидела, что он дразнит ее. Напряжение отчасти оставило ее, Рети рассмеялась. Маленькое существо определенно приносит ей пользу.

– успокойся, жена, – заверил он ее, – у йии только одна сумка? можно в нее?

– Можно, – ответила она, раскрывая мягкую сумку, которую дала ей Линг. Йии нырнул в нее, повозился, устраиваясь, потом высунул голову на длинной шее и посмотрел на Рети.

– пошли, жена, иди к Ул-Тани. мудрец готова поговорить с тобой.

– Правда? Как это мило с ее стороны!

Рети совсем не хотелось видеться с предводительницей плененных уров. Но Кунн поручил ей работу, и сейчас для этого вполне подходящее время.

– Хорошо, – сказала она. – Послушаем, что нам скажет этот лошак.

Похоже, уры оказали человеческой экспедиции большую услугу. Приняв на себя смерть и опустошение, они оставили предупреждение.

В утреннем свете легко читалась история безжалостного убийства: в сожженных расколотых деревьях, в почерневших кратерах, в разбросанных обломках, которыми шевелил порывистый сухой ветер. Здесь была сцена насилия, и происходила она всего несколько дней назад, по оценке Двера. Была быстрой, но ужасной.

Ступенчатая терраса все еще просматривалась, смягченная веками эрозии и растительностью. Это бывшее поселение буйуров, оно принадлежало последней расе, законно обитавшей на Джиджо. Эти законные владельцы планеты жили в небесных башнях и не боялись открытого неба.