В конце концов Зед снова смотрит на меня с ухмылкой.

– Твою машину.

От такой дерзости у меня отваливается челюсть, и я не могу сдержать смех.

– Да ни хрена подобного! Ты не получишь мою машину. Ты совсем слетел с катушек?

Я делаю два шага к нему и размахиваю руками в воздухе.

– Тогда извини. Вряд ли мы придем к соглашению.

Его глаза блестят за густыми ресницами, он потирает подбородок.

В моей голове вновь вспыхивает кошмар: он с ней в постели…

Трясу головой, чтобы прогнать видение. Затем достаю из кармана ключи и бросаю их на столик.

Он наклоняется над ними.

– Ты серьезно?

Он рассматривает ключи, крутит их так и сяк, а затем снова смотрит на меня.

– Я пошутил!

Он швыряет ключи обратно, но я не ловлю их. Они приземляются рядом с моим ботинком.

– Я уберусь с твоего пути… Черт. Я не ожидал, что ты и вправду отдашь мне ключи, – смеется он. – Я не такой мудак, как ты.

Я сердито смотрю на него.

– Ты не оставил мне выбора.

– А мы ведь когда-то были друзьями, помнишь? – замечает Зед.

Мы оба молчим, вспоминая, как все было раньше. До всей этой фигни, до того, как я все испортил… до нее. В ожидании ответа его глаза сузились, а плечи напряглись.

Мне трудно вспоминать.

– Слишком печальные воспоминания, – говорю я.

– Ты знаешь, что это не так! – восклицает он. – Ты перестал пить после того, как…

– Я пришел не для вечера воспоминаний. Ты отстанешь от нее или нет?

Смотрю на него. Он стал каким-то другим, жестче.

Он пожимает плечами:

– Да. Конечно.

Это было бы слишком просто…

– Я серьезно.

– Я тоже, – кивает он.

– Это означает никакого общения с ней. Совсем, – напоминаю я.

– Она будет спрашивать, в чем дело. Я с ней сегодня переписывался.

Не обращаю внимания на его последнюю фразу.

– Скажи ей, что ты больше не хочешь быть ее другом.

– Я не хочу причинять ей боль, – говорит он.

– Мне плевать. Ты должен ясно дать ей понять, что больше не будешь таскаться за ней.

Мое мимолетное спокойствие исчезает, уступая место нарастающему гневу. Меня чертовски бесит, что Тессе будет больно из-за того, что Зед перестанет с ней общаться.

Подхожу к двери. Я понимаю, что не выдержу в этой чертовой квартире и пяти минут. И я ужасно горд собой, что сумел так долго находиться в одной комнате с Зедом, который сделал все, чтобы разрушить наши с Тессой отношения.

Когда я уже нажимаю на дверную ручку, он говорит:

– Я сделаю то, что ты хочешь от меня, но это все равно ничего не изменит.

– Ты прав. Не изменит, – соглашаюсь я, понимая, что мы понимаем под этим абсолютно разные вещи.

И прежде чем этот придурок скажет еще что-нибудь, выхожу из его квартиры и сбегаю по лестнице со скоростью ветра.

Когда я оказываюсь у дома отца, солнце уже садится. Я не смог дозвониться Тессе, все время срабатывал автоответчик. Я даже пару раз набирал Кристиана, но он не ответил и не перезвонил.

Тесса разозлится, когда узнает, что я был у Зеда. Она все же чувствует к нему что-то, что я не собираюсь понимать или терпеть.

Но после сегодняшнего дня, думаю, мне больше не придется о нем беспокоиться. Только если она сама не станет цепляться за него…

Нет. Я не должен в ней сомневаться. Я знал, что Стеф врет, но ей все же удалось пробить брешь в стене, которую я построил. Но если бы Зед спал с Тессой, он обязательно бросил бы мне это в лицо во время разговора.

Я без стука вхожу в дом и ищу Карен или Лэндона. Карен на кухне, стоит над плитой с венчиком в руке. Она оборачивается и приветствует меня теплой улыбкой, но взгляд у нее усталый и обеспокоенный. На меня накатывает непривычное чувство вины, когда я вспоминаю, что случайно разбил в оранжерее горшки.

– Привет, Хардин. Ты ищешь Лэндона? – спрашивает она, кладет на тарелку и вытирает руки о фартук в клубничку.

– Я… не знаю, – признаюсь я.

Что я вообще здесь делаю?

Каким жалким я кажусь сейчас, когда из всех мест выбираю именно это, чтобы почувствовать себя уверенно и спокойно. Я знаю, это из-за воспоминаний, как мы были здесь с Тессой.

– Он наверху. Болтает с Дакотой.

Что-то в ее голосе меня смущает.

– Это…

Вообще-то у меня не очень получается общаться с людьми, кроме Тессы, а уж в эмоциях других людей я вообще не разбираюсь.

– У него неудачный день или что? – спрашиваю я; просто дебильно.

– Думаю, да. Кажется, у него трудный период. Он не говорит об этом со мной, но в последнее время кажется расстроенным.

– Точно… – соглашаюсь я.

Я не заметил особых перемен в настроении сводного брата. Впрочем, я был слишком поглощен идеей заставить его присматривать за Ричардом, чтобы что-то заметить.

– Когда он снова уезжает в Нью-Йорк?

– Через три недели. – Карен пытается скрыть боль, но у нее это не выходит.

– А. – Я чувствую себя все более скованно. – Я, наверное, пойду…

– Может, останешься на ужин? – быстро спрашивает она.

– А, нет. Спасибо.

После утреннего разговора с отцом, встречи с Зедом и этой ужасной сцены с Карен я переживаю своего рода перезагрузку. Я не верю, что с Лэндоном может действительно быть что-то не так. Но я все равно не смогу разговаривать с ним в таком настроении, на взводе. Мне нужно вернуться домой в свое чертово безумие, в свою пустую постель.

Тесса

Кимберли на кухне ждет моего возвращения из университета. Перед ней стоят два бокала, один с вином, другой пустой. Мое молчание она принимает за подтверждение того, что я не знала о планах Хардина лететь в Англию.

Роняю сумку и опускаюсь на стул рядом с ней. Она сочувственно улыбается:

– Эй, девочка?

Я резко поднимаю голову и смотрю на нее.

– Эй? Ты что, не знала?

Ее светлые волосы умело уложены и безупречными волнами спадают на ее плечи. На ярком свету поблескивают черные серьги.

– Неа. Он не говорил. – Я тянусь за полным бокалом.

Она смеется и берет бутылку, чтобы наполнить бокал, который изначально предназначался мне.

– Кристиан сказал, что Хардин еще не дал Триш окончательного ответа. Наверное, мне не надо было пока тебе говорить, но мне показалось маловероятным, что он сам расскажет тебе о свадьбе.