В зале заседаний, за столом расположились люди, одетые в дорогие одежды. Это были члены городского совета, прибывшие в башню на экстренное совещание.

— Дикари у наших ворот… — констатировала Кристина. — Наши энергетические источники блокированы, а это значит, что защитный барьер города обесточен. Мы практически беззащитны…

Пройдя вглубь залы, она, поправив полы своего платья, тянувшегося за ней шлейфом по полу, повернулась к бледному худому человеку, который вальяжно расселся на гротескном стуле с высокой спинкой.

— Мистер Сантос, если бы не внезапное отключение наших энергетических систем, я бы подумала, что это, — Кристина повернула голову в сторону надвигавшейся на горизонте катастрофы, — результат ваших вылазок в пустоши. Думаю, что многие из тех дикарей, что идут сюда, носят рабское клеймо вашего дома. Да, с помощью регулярных армейских частей мы могли поддерживать порядок в округе, оперативно реагируя на очаги недовольства в среде рабов. Сейчас же, когда армейские легионы оставили места боевой дислокации и отправились на защиту Акрита, вся эта чернь легко поднимет восстание, узнав, что их соплеменники где — то рядом… Не стоит забывать, что мистер Сантос обустроил огромное количество новых ферм на своих землях в этом году…

— Только лишь в надежде увеличить казну Виктории, моя госпожа, — перебил её Сантос, покорно поклонившись.

— Да, Мигель, мы все знаем вашу преданность казне, — по лицу и голосу Кристины нельзя было понять, серьёзно она это говорит или всё же иронизирует. — Варвары явно как — то связаны со смутой, охватившей метрополию, и они явно не на стороне Короны. Поэтому, напомню всем здесь присутствующим, что именно мы подавили попытку бунта в нашем городе против Императорской власти и казнили зачинщиков. Боюсь, именно поэтому мы заплатим ужасную цену… если, конечно, не договоримся…

— Договоримся? — пожилая дама, энергично машущая веером, непонимающе посмотрела на Кристину.

— Мадам Ротшильд, неужели вы думаете, что отключение энергетических систем и появление дикарей никак не связаны между собой? — Кристина присела на место викария. — Повстанцы закрепились в Иерихоне, готовя решающий удар по столице, куда в целях защиты были отозваны пограничные армейские гарнизоны. Поэтому в нашем округе нет сил, способных справиться с нашествием варваров.

Нам не справиться с этой ордой в одиночку, а это значит, что нам нужно будет проявить максимальную лояльность к тем, кто ведет это сборище на наш родной бастион… И это надо будет сделать, даже если придётся отменить «эдикт о рабстве»…

По залу прошелся шепот.

— Но многие живут за счет этого, — возмутилась опрятная старушка, поглядывая на Кристину сквозь круглое пенсне. — Большинство семей Виктории останутся без дохода…

— Или без головы, — жестко перебила Кристина. — Что предпочтете лично вы, мадам Ротшильд?

Старушка замолчала, пытаясь взглядом найти единомышленников. Но даже Мигель Сантос — самый крупный рабовладелец Виктории, отвел глаза, переключив своё внимание на огромную картину, висевшую на стене напротив него.

* * *

Полковник Орокин, одетый в серый балахон, восседал на белом верблюде, который медленно брел по желтоватому песку, гордо подняв голову. Издавая утробные звуки, «корабль пустыни» наконец преодолел пологий склон бархана, доставив своего седока на вершину. Вглядевшись вдаль, Орокин различил едва заметные очертания черного монолита, напоминавшего сторожевую башню. Полковник, глотнув из фляжки воды, развернул верблюда и некоторое время заворожено наблюдал за грандиозным зрелищем: всё пространство пустыни, которую мог лицезреть Уэйн Орокин с возвышенного бархана, занимали люди и животные.

Сотни тысяч всадников и пеших воинов двигались вслед за тем, кого они считали пророком. Личность Орокина была настолько обожествлена посредством влияния агентуры, что некоторые из дикарей даже умудрялись воровать его ночной горшок, свято веря в то, что содержимое принесет им удачу. Неизвестно, что они делали с такой «добычей», но это явно выходило за рамки прививаемого им культа, что не очень — то радовало самого полковника.

Но больше всего полковника раздражало то, что среди дикарей бытовало поверье, будто прикосновение к «Великому Пророку», как они его благоговейно называли, дарует очень много различных бонусов — начиная от различных «магических защит», заканчивая возможностью «убивать взглядом». Это поверье пошло после того, как дикари заметили, что жрецы нового бога при встрече берут друг друга за руку. Конечно же, это было обычное приветствие между агентами Корпуса, выросшими в абсолютно другой культуре. Но мозг дикаря расценил этот жест как некую «передачу благодати от Великого Пророка к ученикам его». Поэтому при встрече дикари считали для себя за честь прикоснуться к объекту обожествления. Полковник строго настрого запретил такую ересь, внушив, с помощью агентуры, что подобные «отклонения от божественной истины» повлекут за собой кару небесную.

Впереди несметного войска, поднимающего в воздух тучи пыли, следовал Желтый Червь, нареченный обитателями пустошей «Каганаз — гуном», что с местного диалекта переводилось как «великий вождь всех племен, посланник бога». Вождь, прикрыв рукой глаза от слепящего полуденного солнца, посмотрел на вершину бархана, после чего подал знак своей свите. Сию же секунду четверо всадников, ехавших неподалеку, сняли с седел музыкальные инструменты, центральным звеном которых были морские раковины, обтянутые высушенными кишками животных. Повесив данную конструкцию себе на плечи, всадники, разъехавшись в разные стороны, принялись натужно дуть в деревянные трубки, торчащие из массивных раковин. Воздух сотрясли громкие протяжные звуки, после чего орда замерла — встали обозы, животные и пешие воины. Легкий ветерок, обдувая загорелые лица разновозрастных дикарей, уносил пыльную пелену, рассеивающую солнечный свет, куда-то в сторону.

Желтый Червь, сидя верхом на красивом и сильном скакуне, взобрался на высокий бархан, на котором уже находился Великий Пророк, восседающий на белом верблюде. От острого зрения вождя не ускользнули очертания черной башни, виднеющейся на горизонте.

— Господь благоволит нам… — улыбнувшись, Желтый Червь провел рукой по своей густой бороде.

— Да, — задумчиво произнес пастырь, — именно на эту башню магов показывал мне Перст Саваофа в моих виденьях…

Желтый Червь немного знал о башне магов. Как рассказывал ему названный брат Дамбар, в башне жили могущественные колдуны, сеющие, по словам того же Дамбара, полынь ереси в душах смертных, творящих хулу на Господа нашего. Именно эти маги, используя свою силу, установили магические ловушки в долине Стервятников, через которую лежал путь к северным богатым городам. Вождь как — то раз наблюдал эту магию в действии, когда его разведывательный отряд сгорел заживо во время попытки грабительского набега на северные земли. Некоторые соплеменники, побывавшие рабами в тех местах, рассказывали о чудесах, которыми владеют маги таинственной башни… Если говорить в целом, то в голове вождя смешались собственные жизненные наблюдения и «религиозные фантазии» аналитического отдела Корпуса.