— Так, говорите, вам нужны результаты выборов? Идите до конца коридора, там будет кабинет. Холлистер. Джек Холлистер, он занимается городскими выпусками. А если новостями «АП», «Ассошиэйтед пресс», интересуетесь, то это вон в той каморке…

— Спасибо, — оборвал его Партридж.

Заднюю половину просторного кабинета освещали с десяток лампочек под металлическим абажуром. За полукруглым столом сидел совершенно лысый человек с козырьком для защиты глаз и, почесывая череп, читал разложенную перед ним газету. За одним из отделенных от него невысоким барьером столов печатал что-то на машинке молодой человек в шляпе и пиджаке в елочку. Он равнодушно посмотрел на вошедших и, похоже, по-прежнему пребывая где-то в своих далях, снял шляпу, водрузил ее на один край стола и принялся перебирать бумаги, разбросанные на другом. Третий обитатель помещения сидел за массивным столом, на котором были расставлены три телефонных аппарата, небольшая стопка книг, две чернильницы, лоток с авторучками, четыре проволочные корзины, две точилки, два круглых ящичка для сигар с отточенными карандашами и ворох свежих гранок. Откинувшись на спинку вращающегося стула, он читал филадельфийское издание «Норт америкэн». В комнате слышался стук машинки и телеграфного аппарата, заглушающий шаги Грейс и ее спутников. Человек на вращающемся стуле медленно оторвался от чтения, вдруг вскочил с необыкновенной живостью и стремительно направился навстречу гостям.

— Добрый вечер, миссис Тейт, — поклонился он Грейс. — Меня зовут Холлистер. Добрый вечер, мистер Партридж.

— Добрый вечер, мистер Холлистер, — откликнулась Грейс. — Это мистер Райхельдерфер.

— Рад познакомиться, мистер Райхельдерфер. — Мужчины обменялись рукопожатием и улыбками.

— Добрый вечер, мистер Холлистер, — сказал Партридж. — Мы подумали, стоит зайти и посмотреть, как там выборы идут.

— Какие? В городе, графстве, где-то еще? В городе, надо думать. — Холлистер подтянул три стула из-за пустых столов и поставил их рядом со своим.

— Ну да, главным образом местные, конечно, — кивнул Партридж.

— Официальные итоги будут известны утром. Голоса всю ночь подсчитывают на избирательных участках. Но мы разослали репортеров по всему городу, и, по неофициальным сведениям, Джей на несколько голосов опережает результат Уолтауэра, показанный им два года назад. В бедных кварталах он немного недобирает, но ему сразу сказали, что так оно скорее всего и будет.

— Это почему же? — поинтересовался Партридж.

— Точно не скажу, сэр, — ухмыльнулся Холлистер, — может, потому, что мы слишком уж настойчиво поддерживали его. Мы, я имею в виду «Часового».

— А мы его поддерживали? — спросила Грейс.

— Еще как, миссис Тейт. А когда мы кого-то поддерживаем… э-э… энергичнее, скажем, обычного, упорнее, чем кандидата от той или иной партии, рабочий люд настораживается. Может, вы не поверите, но иные даже отказываются от денег.

— Я не вчера родилась, мистер Холлистер, — улыбнулась Грейс.

— В таком случае, если называть вещи своими именами, им кажется, что от этих денег воняет, или, точнее говоря, не кажется, просто им это не по душе. Ну вот, и в результате они как упрутся и либо голосуют не так, как надо, либо не голосуют вообще. На сей раз вроде на участок пошли, но проголосовали неправильно. Однако Джей с лихвой компенсирует эту недостачу в районах, где живут люди среднего класса и наша аристократия. По крайней мере так выглядит ситуация на данный момент, но вряд ли нас ждут какие-то перемены. Джею не о чем беспокоиться. Пусть на несколько голосов, но Уолтауэра он побьет, а ведь ему это, насколько я понимаю, и нужно. Так?

— Так, — кивнула Грейс.

— Так, — повторил Партридж, — и все-таки кое-что мне не нравится. Мы кучу денег потратили именно здесь, в южной части города.

— Что ж поделаешь, мистер Партридж, это политика, — вздохнул Холлистер. — Миссис Тейт, вы заметили, что после вашего последнего появления здесь многое изменилось?

— Разве? — удивилась Грейс.

— Ну да, мы переставили столы. Вон там, где трудится этот молодой человек, теперь отдел спорта. Там когда-то сидел мой отец. А где этот лысый, — место заместителя редактора. Раньше оно было здесь, но теперь я все поменял, чтобы лучше видеть, чем заняты люди. Да и в спину не выстрелят. Впрочем, я думал не только о себе. С нового года на моем месте будет новый заведующий репортажами.

— Вы от нас уходите, мистер Холлистер? — удивилась Грейс.

— Нет, перехожу на другую должность. С первого января буду вести колонку. Вы когда-нибудь читали Джея И. Хауса?

— По-моему, нет.

— А Кристофера Морли?

— Тоже нет, но имя слышала.

— Так вот, они пишут такие же колонки, какие я собираюсь публиковать в «Часовом».

— Ежедневно?

— Да.

— Что ж, будем ждать. Собираетесь подписывать их своим именем?

— Еще не решил, может, ограничусь инициалами. Но в любом случае надеюсь, вы прочитаете и выскажете свое мнение.

— Поздравляю, мистер Холлистер, — сказал Партридж.

— Я тоже ваш будущий читатель, — улыбнулся Пол.

— Вы ведь из Ливана, мистер Райхельдерфер?

— Оттуда.

— Тогда это территория «Орла».

— Он хочет сказать — читателей «Орла», — пояснил Пол.

— Пол, пока тебя не будет, могу высылать тебе газету, — сказала Грейс.

— Вы разве покидаете наши края? — удивился Холлистер.

— Боюсь, что так, — с улыбкой ответил Пол.

— Хотите посмотреть предварительные результаты? — предложил Холлистер.

— Пожалуй, нет, — покачал головой Партридж. — Может, ты хочешь, Грейс?

— Да нет, все равно ничего не пойму в этих цифрах. Я даже один избирательный участок от другого отличить не могу.

— Кстати, об участках, — встрепенулся Партридж. — Не зря толкуют о женском равноправии. Женщины и политика. Наверное, стоит, указывая какой-нибудь адрес, любой, точно обозначать границы избирательного участка. Раньше мы никогда этого не делали, но сейчас самое время начать. — Он черкнул что-то у себя в блокноте. — Миссис Тейт, если бы вы работали у нас в штате, заслужили бы премиальные. Пять долларов.

— Так давайте, — потребовала Грейс. — Если я заработала эти деньги, то должна получить. Первый, кстати, мой заработок.

— Ну что же. — Холлистер потянул на себя ящик. — Вот вам ваучер, завтра можете обменять его на деньги. То есть уже сегодня. — Он принялся заполнять чек под собственную диктовку: «Грейс. С. Тейт. Пять долларов ноль-ноль центов. Премиальные. В скобках. Предложение по подсчету голосов. Скобки закрываются. Подпись. Джон Холлистер». Прошу. Зайдите утром в кассу, и вам выдадут деньги.

— А у себя я его оставить не могу? — спросила Грейс.