Уже 10 августа, после второй атомной бомбардировки, японское правительство решило принять Потсдамскую декларацию союзных держав с требованием безоговорочной капитуляции. По словам министра иностранных дел Того, «теперь, после атомной бомбардировки и вступления русских в войну против Японии никто в принципе не возражал против принятия Декларации». Вступление СССР в войну с Японией означало, что рухнули все надежды на советское посредничество в деле достижения мира. Атомные же бомбардировки показали, какими средствами американцы будут подавлять «тотальное сопротивление» на Японских островах, которым грозило им японское руководство.

Главным препятствием для ведения боевых действий была труднопроходимая местность. Для снабжения пришлось широко прибегать к помощи авиации.12 августа армии Кравченко было отправлено по воздуху 35 тонн автобензина, 32 тонны дизельного топлива, 10 тонн масла. Автотранспортом 6-й гвардейской танковой армии было доставлено 158 тонн автобензина, 102 тонны дизельного топлива, 107 тонн масла. А вот с 16 августа далеко вырвавшимся вперед частям армии Кравченко горючее пришлось доставлять только по воздуху. Малиновский также согласился с предложением Кравченко передать автомобильное горючее танкам, чтобы побыстрее перебросить их на восточные склоны Большого Хингана. Плохие дороги вызывали повышенный расход горючего. А пехота пусть идет пешком, поскольку дорог, проходимых для автомобилей, в тех местах все равно очень мало. Автомобили были оставлены в горах под охраной.

В журнале боевых действий Забайкальского фронта от 13 августа отмечалось:

«Войска фронта 13.8,45 года продолжали наступление и к исходу дня на отдельных направлениях пехотой продвинулись до 45 км, а подвижными соединениями до 100 км. На СОЛУНЬСКОМ направлении войска 39 армии, преодолевая перевалы хребта БОЛЬШОЙ ХИНГАН, передовыми частями вышли в долину р. Таоэрхэ, с боем овладели городами Ванемяо, Солунь, форсировали р. Таоэрхэ и р. Халхыйн-гол в районе Солунь и вели бой за расширение плацдарма на восточном берегу р. Халхыйн-гол, встречая упорное сопротивление противника с высот восточнее и юго-восточнее Солунь.

В результате боя 13.8. захвачено до 1500 пленных, в том числе 3 полковника. В районе Ванемяо захвачено много крупного и мелкого скота. Частями МНРА 12.8. захвачен лама с коробкой стрихнина, который показал, что выполнял задания японского командования по отравлению колодцев в полосе наступления частей Красной Армии.

На Калганском и Чифынском направлениях наземная и воздушная разведки противника не обнаружили.

На Солуньском направлении противник оказывает сопротивление нашим частям отдельными отрядами, поддержанными артиллерией. На Хайларском направлении противник оказывает незначительное сопротивление. Отдельные гарнизоны японцев в ДОТах в районе Хайлар продолжают упорное сопротивление…

12 воздушная армия сделала 35 самолетовылетов.

Воздушных боев не было. Потерь нет…

В связи с перемещением штаба 6 гв. ТА, проводная связь с ней закрыта. Закрыта проводная связь с гор. ЧИТА, а провод задействован для связи с 36 А».

То, что отсутствовала связь с армией Кравченко (из-за большого расстояния и горной местности радиосвязь была затруднена), командование фронта не очень волновало. В разгар войны с Германией такое происшествие было бы сочтено чрезвычайным. Но здесь, учитывая слабое сопротивление японцев, отсутствие связи в течение целого дня не вызывало тревоги у Малиновского. У 6-й гвардейской танковой армии хватит сил отразить любой удар японцев и продолжать стремительное движение вперед.

6-я гвардейская танковая армия, главная ударная сила Забайкальского фронта, состояла из одного танкового, двух механизированных корпусов, двух мотострелковых дивизий, оставшихся с 1941 года, мотоциклетного полка, двух самоходно-артиллерийских бригад, двух бригад легкой артиллерии и других вспомогательных частей. Армия располагала 1019 танками и САУ и имела 25 танковых и 45 мотострелковых батальонов.

Из-за отсутствия горючего и подготовленных экипажей обе японские танковые бригады так и не вступили в бой против частей Забайкальского фронта.

19 августа советский воздушный десант высадился в Мукдене (ныне Шэньян, тогда Фэнтянь), крупнейшем городе Маньчжоу-Го. Командир десанта Александр Дорофеевич Притула докладывал Малиновскому:

«Маршалу Советского Союза тов. Малиновскому.

Генерал-лейтенанту товарищу Тевченкову.

Докладываю.

Установил личную связь с командующим 3-м Японским фронтом. Все выполняется согласно полученным от Вас указаниям.

Железнодорожные станции взяты под охрану. Движение по железной дороге прекратил, запретил работу мукденской радиостанции и телеграфа. Закрыл местные газеты. Произвел арест императора Маньчжоу-Го Пу-И вместе с его приближенными в количестве 13 человек. Сопровождает императора капитан оперативного управления штаба фронта капитан Цыганков. Командир корабля С-47 № 3 ст. лейтенант Лялькин.

P.S. В городе царит порядок. Прошу выслать срочно коменданта города Мукден со штатом.

19/VIII-45 г.

17 ч. 15 мин.

Генерал-майор Притула».

Арест Пу И и его доставка в Советский Союз имели неожиданное продолжение. В штаб Забайкальского фронта были отправлены из Мукдена два самолета. На первом летел Пу И и его близкие, везли его драгоценности, а также некоторое другое имущество. На другом «Дугласе» перевозили золотой запас Маньчжоу-Го. Первый самолет с Пу И, сделав посадку для дозаправки в Ванемяо в Маньчжурии (по другим данным — на каком-то аэродроме в Монголии), благополучно приземлился в Чите. А вот второй самолет, тоже сделав промежуточную посадку в Ванемяо, затем бесследно исчез, так и не долетев до Читы. Эвакуацией Пу И и золотого запаса руководил маршал авиации Сергей Александрович Худяков, командующий 12-й воздушной армией Забайкальского фронта. С ним Малиновский был хорошо знаком еще с августа 1944 года, когда в качестве начальника штаба ВВС координировал действия авиации 2-го и 3-го Украинских фронтов в Ясско-Кишиневской операции. 14 декабря 1945 года Худяков был арестован в Чите и доставлен в Москву, где его обвинили в измене Родине и в присвоении трофейных ценностей, т. е. маньчжурского золота. Вскоре выяснилось, что Худяков — совсем не Худяков, а Арменак Артемович Ханферянц, уроженец Нагорного Карабаха, сын владельца рыбных промыслов, сменивший имя, фамилию, национальность и биографию в 1918 году при вступлении в Красную армию. По всей видимости, о смене фамилии рассказал следователям сам Худяков- Ханферянц, надеясь отвлечь следствие от других, более опасных эпизодов своего дела. Таким же образом бывший нарком внутренних дел Н.И. Ежов вскоре после ареста в апреле 1939 года написал признание в гомосексуализме и составил список своих любовников, чтобы попасть под нерасстрельную статью. В дальнейшем Худяков-Ханферянц дал показания против главного маршала авиации А.А. Новикова, наркома авиапромышленности Н.М. Шахурина и других фигурантов так называемого авиационного дела о принятии на вооружение бракованной авиатехники. Но это Худякову не помогло. 18 апреля 1950 года его расстреляли — единственного из фигурантов авиационного дела, тогда как остальные отделались сравнительно небольшими сроками заключения и все были освобождены после смерти Сталина. Вероятно, с Худяковым-Ханферянцем Сталин поступил столь сурово только потому, что был убежден — маршал все-таки «закосил» пару тонн золота.