— А эта тебе, подонок! — крикнул Алек, целясь в изумленного Мардуса.

Рядом с его головой свистнула стрела, заставив его промахнуться. Другая едва не задела Алека, и он нырнул за дерево, а внизу на берегу моря раздались дикие вопли. Все еще сжимая в руках лук, Алек подполз к краю скалы, чтобы увидеть, что происходит. Со всех сторон летели стрелы; большинство из них находило жертв среди пленимарцев. В колеблющемся свете попадавших на землю факелов Алек с трудом разглядел маленькую группу лучников на противоположном от него склоне. Они стреляли вниз, поражая солдат, которым негде было скрыться. В суматохе из-за скал метнулись Серегил и Микам с обнаженными клинками, пробиваясь к дирмагносу.

Мардуса нигде не было видно, и Алек решил заняться солдатами. Он застрелил двух подряд, но тут его на мгновение ослепила яркая вспышка света там, где сгрудились пленники.

Когда его зрение восстановилось, он увидел Теро, склонившегося над обугленными телами нескольких стражников. Молодой маг не замечал вражеских солдат, приближающихся к нему сзади.

Рана, нанесенная дирмагносу, должно быть, ослабила хватку колдуньи и дала Теро некоторую свободу, подумал Алек.

— Берегись! — прошептал он, быстро посылая стрелу с красным оперением в ближайшего к Теро врага. Солдат упал, а Теро заслонили другие пленники, кинувшиеся вперед в ярости и панике.

— Попал в нее с первой же попытки! — тихо воскликнул Серегил, увидев, как Иртук Бешар внезапно дернулась, вцепившись обеими руками в древко, торчащее из ее груди. Шлем покатился обратно в ту дыру, откуда колдунья его извлекла, и Мардус рванулся за ним следом.

Не обращая внимания на дождь стрел, Серегил с Микамом кинулись вниз, оставив Нисандера в безопасности среди скал. Заклятия Иртук Бешар уже рассеивались, и вода вновь хлынула в каменную выемку, неся с собой тела жертв; бурный поток подхватил Шлем и швырнул его в черную дыру, прочь от протянутой руки Мардуса.

Моля Сакора, чтобы Нисандер оказался прав и силы дирмагноса были ослаблены раной, Микам кинулся на Иртук Бешар. Раненая колдунья заметила его и подняла одну высохшую руку. Микам взмахнул мечом и отсек ее по локоть, потом нанес новый удар — в плечо. Тело дирмагноса рассыпалось, как пересохшая тыква. Иртук Бешар выкрикнула проклятие, но в этот момент Микам отрубил ей голову и вторую руку.

Забыв о предостережениях Серегила и Нисандера, Микам на миг заколебался, с ужасом глядя, как отсеченные члены извиваются на земле у его ног. Но тут он углом глаза заметил какое-то движение и обернулся как раз вовремя, чтобы отразить меч Тилдуса.

«Сакор сегодня смотрит на меня с улыбкой», — сказал он себе, уклоняясь еще от одного удара и нанося пленимарскому капитану смертельную рану в шею.

На него кинулись солдаты Тилдуса, чтобы отомстить за смерть предводителя. Микам ранил двоих и убил третьего. Четвертый занес меч. но упал прежде, чем Микам успел обернуться к нему: из спины солдата торчала стрела. Микам едва успел подумать, что оперение на ней не такое, как на стрелах Алека: на него снова напали пленимарцы. Он решительно отражал напор, слыша, как позади звенят клинки, но слишком занятый своими собственными противниками, чтобы посмотреть назад.

Как они и надеялись, восстание пленников, вместе с загадочным пожаром в лагере, отвлекло солдат. Микам быстро разделался с теми немногими, кто остался у храма.

Он начал озираться в поисках Серегила, когда обжигающая боль пронзила его правое бедро. Микам пошатнулся и, обернувшись назад, увидел вцепившуюся в него Иртук Бешар: с горящими как у дикой кошки глазами она терзала его тело зубами н ногтями. Слишком поздно Микам понял свою ошибку: тело дирмагноса снова было целым.

Разорванное одеяние свалилось с колдуньи, и Микаму были видны серо— синие неровные линии там, где соединились разрубленные части, и все еще торчащие между иссохшими сосками обломки стрелы. Ноги колдуньи, черные и тонкие, как конечности сожженного трупа, судорожно дернулись, когда она снова вонзила зубы в тело Микама. Смертельный холод начал расползаться от нанесенных ею ран.

Микам неуклюже ударил ее мечом. Одна мумифицированная нога отлетела, потом ему удалось разрубить колдунью пополам. Полный решимости не повторять прежней ошибки, Микам ухватил нижнюю часть туловища за уцелевшую ногу и изо всех сил швырнул ее в море, потом отбросил вторую ногу в темноту.

Но Иртук Бешар все еще была кошмарно живой. Она вцепилась в Микама как проклятие. От ее укуса холод охватывал его тело все больше и больше, лишая слуха, застилая тьмой глаза, заставляя неметь пальцы. Меч выпал из руки Микама. Из последних сил он рванул с себя впившееся в него чудовище. Высохшие кости крошились под его кулаком, клочья пыльной кожи расползались, как истлевшая ткань, но Иртук все еще не разжимала зубов, вливая в кровь Микама свой яд.

Омертвевшая нога Микама подогнулась, и он почувствовал, как хватка дирмагноса медленно перемещается; чудовище подползало к груди. Микам слышал голос Серегила где-то рядом. Он напрягся, пытаясь позвать друга, но из горла не вылетело ни звука. Мстительная ненависть дирмагноса душила его.

У Алека не осталось стрел, кроме трех оперенных белым, когда он увидел Микама, извивающегося на земле рядом с краем бассейна. Юноша ощутил ледяной комок в животе, когда понял, что представляет собой кошмарная тварь, вцепившаяся в Микама. Стрелять в нее оттуда, где он находился, было бесполезно: невозможно было бы попасть в дирмагноса, не поразив при этом Микама. Сжав стрелу в руке, как кинжал, Алек кинулся вниз по скалам, моля богов, чтобы его помощь не опоздала.

Оглянувшись через плечо, Бека убедилась, что декурия Бракнила сумела поджечь лагерь пленимарцев. По этому сигналу она вместе с воинами Рилина начала осыпать стрелами солдат, метавшихся в естественном амфитеатре внизу. Скаланцы заняли позицию высоко на склоне; отсюда можно было расстреливать врагов, как свиней в загоне.

Но первыми начали стрелять не они, сообразила Бека. Выпуская стрелу за стрелой, она гадала, как удалось Бракнилу так быстро сюда добраться и как его воины оказались на противоположном склоне. Один из лучников умудрился поразить колдунью даже прежде, чем Бека отдала приказ стрелять. Как бы то ни было, пленники вырвались на свободу, как она и надеялась.

— Это их расшевелило, — прорычала Бека, оборачиваясь к своим воинам. — Поехали, ургажи, теперь они сами справятся.

— Подожди, лейтенант, — прошептал Рилин. — Мне кажется, что не только мы заинтересовались этим пленимарским отрядом.

Отчаявшиеся пленники гнали своих мучителей к скалистым обрывам, но у берега несколько человек все еще упорно сражались. Свет факелов плясал на стали клинков; тени окружали естественную выемку, зажатую между двумя крутыми склонами. Генерала Мардуса нигде не было видно, но пленимарская колдунья все еще оставалась жива и боролась с высоким воином. Сердце Беки замерло.

— Не может быть! — ахнула она. Потом из-за скал выпрыгнул Алек и помчался, разбрызгивая воду, к борющимся — не вооруженный ничем, кроме зажатой в руке стрелы.