Но оно не отвечает требованиям новейших благ бытия – уравновеситься с духовным миром человека. Тем более что необходимо идти в направлении реализации концепции «третьего социального мира» – между капитализмом и коммунизмом. Этот мир позволяет уравновешивать материальный интерес с духовными потребностями человека и сообщества. Ментальный глобализм созидает направленность к этому со стороны самой личности в виде внутренней самоорганизации. Он выражает активную позицию человека в отношении его субъективности, в том числе субъективистского влияния идей трансгуманистов. К этому разумному неволшебству должно придти течение антиглобализма.

Причина ментального глобализма кроется в истощении ментального духа за счет ухудшения усвоения общечеловеческих ценностей. В результате страдает истина, которая все более расходится с конвенциальной правдой за счет недостаточного осознания смысловой фактуры с усилением аффективности обратного биосоциального потока. Человек всю жизнь чего-то ждет. Жаль, что не от себя, а от кого-то. Вот и дождался искаженной глобализации устоев жизненного креда.

Ментальность следует рассматривать как диалектическую сферу личности, в отличие от когнитивности, которая характеризуется потенциальной способностью ментальности думать и осознавать происходящее в мире. Они находятся в диалектической связи как общее и частное. Влияние объективного глобализма на ментальность несомненное. Точечные взаимодействия обуславливают в основном количественный и отчасти качественный рост индивида. Структурные взаимодействия вызывают главным образом групповой естественный отбор организма, его физиологические качества и умственную деятельность.

Ментальность обуславливают преимущественно социетальные связи, которые действуют в соразвитии с личностью по биосоциальному потоку. Они вызывают ответную реакцию в личностной субъективности. Ментальный глобализм, таким образом, обуславливает внутреннюю самоорганизацию в виде непрерывных изменений ментальности с последующими действиями, которые учитывает социетальный глобализм. Такое происходит за счет локальных модальностей и модусов. А также всеобщих взаимодействий всех трех объективных отборов под видом внешней самоорганизации.

Субъективность есть первейшая характеристика субъекта («феноноумена»). Она должна включать в себя не только «сферу субъективного» в виде мышления, ментальности, рефлексии, «сознания» и т.п. Но и «сферу объективного», хотя бы в виде объективных отборов, тенденций и направлений развития, самоорганизации. Причем, вместе со своими предикатами в виде представленных общечеловеческих ценностей и чисто физико-физиологических (телесных) качеств субъекта. То есть, самость субъекта – то, чем он отличается от других и сосуществует в материальном мире. С другой стороны, сам материальный мир целесообразно рассматривать как объект с соответствующей объективностью в виде причин и принципов развития самого объекта.

Диалектика субъективности утверждается принципами существования субъекта – как субъективно-объективной целостности, а не как некоего не вполне понятного атрибута материи. Например, сознание обычно рассматривается как наиболее «веское» орудие субъективности, зачастую, противопоставленное материи. Существующие концепции «квантового сознания» связывают материальные кванты с нелокальностью сознания. Насколько корректны такие установки? Ведь само сознание не может быть связано с материальным напрямую. Такое может происходить только через процесс развития.

Значит, более корректно говорить не о статическом сознании, а о динамическом осознании – сознании в действии. Оно само есть процесс, захватывающий как материализацию, так и дематериализацию. Просматривается более адекватный путь существования: от квантовости к процессам связи и развития. Этот путь во многом может быть представлен в качестве процесса диалектизации субъективности.

При этом неизбежно возникает проблема ментальности, рефлексии и смыслов. «Ментальные модусы» вряд ли следует причислять к «трансцендентной реальности». Это скорее качество рефлексии, которая стремится осмыслить вечно изменяющееся актуальное. Проявление так называемых «чистых смыслов» при вмешательстве в них объективности есть лишь вполне понятная тенденция к изменению имеющего «положения дел». Все это свидетельствует от неразрывной связи объективности и субъективности, необходимой для актуализации целостности субъекта, его помыслов и действий. Диалектизация субъективности становится с проявлением субъекта и «заканчивается» с его исчезновением в ходе дематериализации.

Природа мышления не может быть пассивным модусом, как не может быть и функционалом субъективного. Необходимая диалектизация диктует неизбежность рассмотрения ментальности более широко, чем это бытийно делается, чем просто мышление – это непрерывная связка субъективности действий и объективности их направленности. Тогда ментальный глобализм – это неизбежность материализации духовной сферы личности с непременной самостностью ее действий. Такое предусматривает непрерывные отклонения действий от того, «что должно быть». Но эти отклонения вписываются в канву объективно-субъективного ментального развития личности. Другое дело, когда эти отклонения приобретают характер осознанного противления объективной направленности. Речь идет о сознательной недорефлексированности моделей действия. Этим пользуются современные глобалисты в реализации своих бесчеловечных идей.

Диалектика принципиально выступает против инвариантности психического и даже субъективности в целом относительно физического или объективного. Инвариантность как плод обычного математического соотнесения чужда связи в принципе. То обстоятельство, что «вещество мозга» (да и сам субъект) постоянно обновляется, свидетельствует о множественности и даже бесконечности, континуальной непрерывности вариантов актуализации субъективности. Это равнозначно процессному подходу к внутреннему миру субъекта. Последнее есть не что иное, как необходимость целостности прерывно-непрерывного для обеспечения существования не только субъекта, но и объекта в их диалектической связи.

Диалектика это прежде связь процесса и явления, объективного и субъективного безо всякого их соотнесения. Значит, нужно не соотносить психическое и физическое, а связывать их в целостность. Это будет правильная постановка проблемы, но не психофизической, а ускорения материализации субъективно-объективной связки. Этот коренной вопрос пока не решается. Диалектическая связка есть поляризованная сущность. Диполь есть связь. Несмотря на различия в поляризованной структуре у сущности нет связи. Но она существует изначально как абсолют. Увеличение поляризации целостности может приводить к разрыву связей. Субъективно оно так и есть – когда явление отрывают от процесса. Но процесс при этом остается, поскольку в нем нет явлений идеальной связи. Однако она появляется в постоянной связи субъективного и объективного. Поэтому субъективное бессмысленно рассматривать в отрыве от объективного, как это пытаются делать трансгуманисты.

Субъективное как «родовое понятие для обозначения любых явлений внутреннего мира человека» упускает весьма существенное – процессы внутреннего мира человека, связанные с явлениями. Это свидетельствует об изъянах материалистического подхода к феноменологии мира. В том числе внутреннего мира человека, который бессмысленно отрывать от мира внешнего. Такое соотнесение вообще нецелесообразно. Если феномен сознания определяется лишь как форма организации субъективного, тогда как он может существовать вне целостности с функционалом осознания? Такая субъективность чужда существованию, как субъекта, так и объекта.

Что касается «социальной обусловленности содержания и способов функционирования субъективного», то можно сразу отметить: субъективное не может функционировать без объективного. То, что мы реально наблюдаем, имеет непрерывную связь с ненаблюдаемым. Социальная обусловленность носит явный ноуменально-объективный характер биосоциального потока, который непременно входит в функционал осознания и материально-диалектического действа. Такое действо постоянно происходит в ходе ментального глобализма. Но далеко не всегда оно приобретает характер извращения социетальных ориентиров.

«Сознательная форма субъективного», каким бы парадоксом она не выглядела, не может абстрагироваться от