и творю. В деловом общении нет личности, есть роли. И я обязан играть свою роль так, как это принято в обществе. Есть правила игры, их надо соблюдать.

Второй момент. Нельзя, конечно (поддерживаю, тут было несколько таких резких выступлений), выражаться матом грубо, вообще неприлично в разнополой аудитории. Ни коим образом! В однополой, пожалуйста. Я даже допускаю, что девушки где-то в туалете, покуривая, что-то такое говорят. Но в разнополой – это должно быть исключено.

Третий момент. Конечно, нельзя выражаться в присутствии родителей, в деловой сфере, в присутствии старших по званию. Я думаю, что Владимир Вольфович имеет на это право, а если кто-то из его команды, из менеджеров что-то такое сделает, я думаю, что это будут последние его слова в команде Владимира Вольфовича.

В заключение я бы хотел сказать, что если Владимир Вольфович будет еще один «круглый стол» организовывать, то надо будет поговорить совсем о другом. Я не пошел в прошлом году голосовать за депутатов в Мосгордуму. Впервые вообще не пошел голосовать, хотя я человек дисциплинированный. Почему? Ежедневно каждому депутату давалось по полтора часа, чтобы он изложил свою программу. Я это все записывал, поскольку я речь преподаю, чтобы со студентами потом анализировать. Когда я это потом прокрутил, я понял, что я голосовать за них не пойду. Там не было ни одного слова матом, не было ни одного грубого слова, но это слушать было невозможно. Невозможно! Поэтому мы должны все-таки говорить и о том (дело не в мате, не в просторечиях), что есть система языка, она давно придумана, апробирована, совершенствуется, есть стили, есть сленг деловой, есть литературный язык, четко определено, что это такое и т. д.

Дело в другом. Мы должны правильно говорить в соответствующей аудитории, соответствующие цели реализовывать языком, который является нормой в данной части. Этого, к сожалению, мы не всегда умеем.

Спасибо.

Язык должен быть единый для всех

(Заключительное слово Владимира Жириновского)

Краткие итоги. Я думаю, что данный «круглый стол» будет иметь историческое значение, поскольку за 10 лет существования Государственной Думы не было ни разу такого широкого обсуждения, почти 4 часа. В масштабах страны за последние 100 лет тоже никто не обсуждал. Можно в журналах отдельные статьи помещать, как бы это внутреннее общение между преподавателями русского языка, литературоведами, но это не связано со всей страной.

То, что в тему «круглого стола» мы поставили обсуждение закона, было сделано с одной целью: чтобы речь шла только о юридической стороне, чтобы был закон о русском языке. В том плане, что действительно государственный язык один – русский. На это направлен закон. И к нему дополнение идет, что алфавит у всех других языков может быть только на основе «кириллицы». Есть у нас регионы, которые хотят перейти на «латиницу», кто-то захочет арабский алфавит. Мы понимаем, что тем, кто занимается нормотворчеством, трудно написать закон в одну строчку – русский язык является единственным государственным языком в России. Все, точка. Из-за этого старались добавить пункты, чтобы как бы показать, что язык должен быть хороший, красивый, понятный для всех.

Никто не ставил вопрос, чтобы убрать иностранные слова. Речь шла только о том, чтобы не отбрасывать русские слова, такие же, которые есть с тем же значением. Просто нужно понимать, что есть экономика. Если ребенку нужно запомнить 10 тысяч слов, это одна память, а если 40 тысяч слов – это другая память. Мы бьем по способностям наших детей, которым придется запоминать намного больше. Преподаватели говорят, что давайте употреблять, а миллионы школьников должны все это изучить. Вот здесь экономическая составляющая. Пусть они заучивают русские слова, а пусть ученые отдельно употребляют еще какие-то иностранные слова. Хватит ума и энергии у молодых людей, пусть изучат все другие слова. Но они русские, это их родной язык, поэтому в этом плане закон как-то старается заставить употреблять русские слова. Он имеет рекомендательную функцию. Закон не говорит о том, что запрещаем употреблять иностранные слова. Мы говорим о том, что если есть аналогичное слово русское, то употребите его. И мы их употребляем.

Я всегда стараюсь избегать иностранных слов, в то же время другие, наоборот, из 10 слов употребляют все иностранные. Даже я их иногда не хочу слушать, а тем более их не слушают избиратели. И мы теряем в этом плане, потому что информация имеет экономические последствия. Часто миллионы людей не понимают этого министра, депутата, чиновника, губернатора. Естественно, у них неуважение к власти, у них больше позыв бунтовать и быть против власти. Вы тут слово «товарищ» вспомнили. Ведь его происхождение какое? Есть как бы две легенды. Первая: это бандитское, воровское, «товарищ» – «товар ищи». Жулики говорили: «Товар ищи, товар ищи, ищи товар, забрать и уехать ночью» И потом у них осталось, товарищи, мы все тут товарищи. И потом это перешло к коммунистам, поскольку они сидели в тюрьмах. Мы все товарищи! И пошло, товарищ первый секретарь. Это лексика воровская.

Вторая: это обращение тюркское – доварищи. Приезжали русские купцы. Чего приехали? «Доварищи, доварищи, давай, скот есть на продажу?». Но опять это никакого отношения не имеет к слову «товарищ генерал». То есть, не зная значения, мы многие слова используем. В царской России «товарищ» имел значение заместитель, товарищ министра. Но для обращения оно никогда не использовалось. Мы об этом говорим, чтобы у нас были нормальные слова, хорошие слова. Их очень много. Чтобы не было перехода значений, когда одни будут смеяться, а другие будут подобострастно кланяться. Для каждого это слово будет иметь отдельное значение.

Поэтому должны проходить «круглые столы», дискуссии. Ничего не запрещать, ничего не выкидывать, но постепенно реабилитировать слова. Вы понимаете, миллионы людей должны это учить: это плохо, это не говори, это нельзя. Они же слышат, и слова все равно употребляются: в бане, на работе, в поезде, в доме отдыха, все равно все узнают эти слова. Мы же не можем их скрыть. Но зачем мы делаем искусственную перегородку: это плохо, это хорошо. Зачем? Кто мешает постепенно реабилитировать? Ведь когда-то звучало плохо слово «банкир», это было оскорбительно. Также «фабрикант», «заводчик». Но прошло время, 10 лет, и люди гордятся, что он заводчик, что он фабрикант, что он банкир, что он землевладелец.

Ведь до этого все считали, что он только рабочий и крестьянин. А сегодня говорят, что дед у меня был купцом, у меня дед был графом, князем. Мы ведь все сейчас восстановили, но в политическом