ружья и сказали: «Вы будете убиты». После этого приказали сесть на землю, а затем солдаты начали избивать нас палками и мотыгами. Они забили пятерых или шестерых, прежде чем добрались до меня. Они били меня по шее и по спине. Я потерял сознание, и они, видимо, решили, что я умер».

Из рассказа тринадцатилетнего полпотовца:

— Да, я убил триста человек. Сам считал. Грамотный. В школе учился…

— А как же ты, такой маленький, стал солдатом?

— В село пришли солдаты. Они пошли по домам, выгоняли и избивали людей, отправляли их в коммуны. Меня заметил один командир. Спросил, есть ли у меня оружие, хочу ли я стрелять. А потом взял меня в солдаты, хотя родители мои были против. Вечером у этого офицера была пьянка. На нее они позвали и меня, дали водку и какое-то мясо. Пей и ешь, приказали. Потом сказали, что это мясо — печень наших врагов, что его надо есть много. После этого он приказал вывести десять человек, дал мне автомат и приказал их расстрелять. Я убил их всех. Так все началось: Он возил меня с собой по селам. Сам отсчитывал жертвы. Среди них я выбирал поупитанней, вырезал у них печень, жарил на костре и ел. А печень — она дает много ненависти против наших врагов.

— А как ты теперь спишь? Тебе снятся какие-нибудь кошмары?

— Нет, ничего не снится. Я хорошо сплю. Днем иногда думаю, что и со мной могут поступить так же, как я делал. Но новая власть добрая…

«Почему вы убиваете детей?» — спросили у взятого в плен на вьетнамской территории командира отделения 323-й роты 232-го батальона 290-й кампучийской дивизии двадцатисемилетнего Оа Транга. «Нам велят уничтожать и детей. Говорят, что, когда они вырастут, они тоже станут врагами… Я делал вот что. Пробивал живот деревянным колом. Потом сбрасывал сапоги и босыми ногами вставал на тело. Медленно-медленно переступал по нему. Когда пленный умирал, я шел к другому…»

10 мая 1978 года радио Пномпеня передавало: «Мы продолжали громить вьетнамские силы вплоть до конца января. В феврале мы перешли в наступление, мощь которого наращивалась. Удары наносятся целыми дивизиями. После разгрома врага мы немедленно выдвинули наши соединения на его территорию… Таким образом, мы достигли цели: 30 убитых вьетнамцев за одного вышедшего из строя кампучийца. Если мы принесем в жертву 2 миллиона кампучийцев ради уничтожения 50 миллионов вьетнамцев, нас еще останется 6 миллионов, чтобы строить социализм».

«В начале 1978 года, — рассказывает кампучийский беженец Сан Канди, — тридцать семей были расстреляны за деревней. Я видел ров 15 на 2 метра, где их трупы мокли вперемежку с травой, применяющейся как удобрение, и коровьим навозом. Этой смесью потом поливали поля».

Директивный документ руководства «красных кхмеров» местным организациям, датированный апрелем 1975 года:

«Наша революция по характеру глубоко отличается от революций в других странах по целому ряду моментов… Изгнание населения из Пномпеня — это мера, подобно которой не было в революциях ни одной из стран».

«Наша установка на переселение — важнейшая после 17 апреля 1975 года. Выселить из Пномпеня более 2 миллионов человек — это беспрецедентное достижение мирового масштаба. Завершив его, мы смогли уничтожить все силы оппозиции, стали стопроцентными хозяевами страны. Разбросанные по сельской местности горожане будут подавлены основными общественными слоями и «сахако», все превратятся в крестьян. Политика «деревня окружает город» переходит в политику «деревня поглощает город».

«Граждане Демократической Кампучии делились на три категории. В первую входила та часть населения, которая до победы 1975 года уже проживала в освобожденной зоне. Во вторую — оказавшиеся в городах и районах, где марионеточная лонноловская власть пала после освобождения Пномпеня. В третью — семьи лонноловских военнослужащих, иждивенцы чиновников старой администрации, буддистские бонзы, католические монахи, школьники старших классов, студенты, интеллигенция. В официальных бумагах люди второй и третьей категорий иначе, как «паразиты» и «лжецы», не назывались. «Отверженные», входившие во вторую и третью категории, составляли приблизительно 4 миллиона человек. В документах они назывались «новыми гражданами» и подлежали после 17 апреля 1975 года переселению в сельскую местность из городов. Всю вторую половину лета 1975 года по дорогам Кампучии тянулись бесконечные вереницы людей, оставляя на обочинах умирающих от изнеможения, недоедания, антисанитарии и побоев. Этот «марш», затеянный полпотовцами, стоил жизни сотням тысяч. По оценкам сегодняшнего дня, уже к середине 1976 года в стране погибло 800 тысяч человек. И затем каждый год по стольку же: из 8 миллионов кампучийцев было уничтожено более 3 миллионов».

«Су По, представитель военно-революционного комитета Пномпеня:

— Полпотовцы панически боялись каких-либо проявлений творчества. Скука, серость, отупение господствовали всюду. Но больше всего они опасались неконтролируемых контактов между людьми. А спорт, театр, самодеятельность, даже буддистские пагоды означали возможность именно таких контактов. Поэтому две «низшие категории» граждан, обреченные на гибель, работали с рассвета дотемна. Люди же «первой категории» проводили свободное время на бесконечных собраниях, где тупели от потоков безудержной полуграмотной и доктринерской демагогии».

Пол Пот: «Для строительства нового, беспримерного общества нам нужен один миллион кампучийцев из восьми».